Поединок с Хумбабой можно считать первым подвигом героев. Однако решение Гильгамеша отправиться с оружием в ливанские кедровые леса совершенно спонтанно: из первой таблицы ясно, что ранее он этого не планировал. Эта страшная мысль приходит ему в голову тогда, когда он видит слёзы своего побратима Энкиду, который отвечает на беспокойство такими словами:
Вопли, друг мой, разрывают мне горло:
Без дела сижу, ослабела сила
После этого Гильгамеш, будто бы ждавший только удобного случая, предлагает Энкиду отправиться в бой, чтоб изведать свою силу и создать себе славу:
Друг мой, далеко есть горы Ливана,
Кедровым эти горы покрыты лесом,
Живет в том лесу свирепый Хумбаба.
Давай, его вместе убьем мы с тобою,
И все, что есть злого, изгоним из мира,
Нарублю я кедра — заросли им горы —
Вечное имя себе создам я!
Известно, что кедр в Междуречье был очень ценным и редким деревом. Изделия из него могли позволить себе лишь богатые граждане; кедровая дверь в доме считалась роскошью - её бережно хранили и перемещали из дома в дом во время переезда. «Нарубить кедра» Гильгамеш желает не только из каких-то маргинально-вандальных предпочтений, но и потому, что это принесёт богатство жителям его города, а значит – и «вечное имя» ему.
После такого пламенного призыва к нападению, из уст Энкиду мы получаем первое описание Хумбабы, которое можно охарактеризовать как божественное:
Как же пойдем мы, как в лес мы вступим? Бог Вэр, его хранитель, - он могуч, неусыпен А Хумбаба - Шамаш наделил его силой, Адду наделил его отвагой,
Чтоб кедровый лес оберегал он, Ему вверил Эллиль страхи людские. Хумбаба - ураган его голос, Уста его - пламя, смерть - дыханье!
Из этого описания мы можем заключить, что Хумбаба – существо богоподобное, но при этом связанное с природой. Становится ясно, что он господствует только в отдельной географической области, вверенной ему высшими богами. Из дальнейших событий и слов Шамаша можно считать, что Хумбаба является одушевленным деревом-кедром с «семью страшными одеяниями-лучами» - магическими ветвями, которые он использует как оружие против чужаков:
Поспеши, подступи к нему, чтоб в лес не ушел он,
Не вошел бы в заросли, от вас бы не скрылся!
Он еще не надел свои семь одеяний ужасных,
Одно он надел, а шесть еще сняты.
Также из описания Энкиду ясно, что покровителями леса и самого Хумбабы являются главные боги шумерского пантеона, Эллиль и Шамаш. Поэтому впоследствии Гильгамеш взывает к Шамашу (ведь именно он наделил силой Хумбабу, значит, он может и ослабить чудовище), прося обеспечить ему удачный поход; однако, если верить «старовавилонской» версии, бог дает двусмысленный ответ (это можно счесть первым «тревожным звоночком»).
Стоит заметить, что и Энкиду, как недавнее дитя леса и зверья, против грабительского похода товарища. Возможно, он как существо более близкое к природе чувствует предстоящую беду и понимает всю опасность «неравной схватки». В глазах Энкиду Хумбаба – могучий воин-великан, который превосходит любого человека по силе так, как превосходит человеческие возможности любое природное явление (по шумерским представлением – всегда ниспосланное богом и оттого непобедимое). Поэтому мне кажется, что образ Хумбабы в эпосе – образ самой природы, а бой Энкиду и Гильгамеша с ним – некий ритуал противоборства, самовольного (и самодовольного, надо сказать) отречения от собственного человеческого естества. Таким параллелизмом поддерживается общая идея поэмы, где с каждым событием Гильгамеш всё больше и больше отворачивается от собственной «одной человеческой трети», не ведая, что смертную судьбу ему все равно не обмануть. Каждый его «подвиг» - как бы ступенька к божественности и тем самым «плевок в лицо» небесным богам. Именно на этой мысли я и попытаюсь обосновать свой последующий анализ, ведь Хумбаба – самое начало трудного и печального пути Гильгамеша к обретению бессмертия. Вы наверняка спросите, почему я говорю так, будто владыка Урука всё-таки добился желаемого. По моему мнению - так и есть. Однако об этом – в следующих параграфах.
