Уровни информационно-коммуникационных процессов

Наличие разнообразных целей и методов освоения информации, ус­ловий и структур, обеспечивающих данный процесс, демонстрирует сложную, многомерную структуру

информационно-коммуникационного обмена между людьми. Так, канадский ученый Дж. Томсон, развивая идеи К. Шеннона и У. Уиве-ра (в их книге «Математические теории коммуникации» рассматри­ваются технический уровень коммуникации, используемая при пе­редаче сообщений семантика и эффективность понимания сообще­ния получателем), предложил различать семантический, технический и инфлуентальный (от англ. influence — влияние) уровни информаци­онно-коммуникационных связей. Данные уровни дают возможность выделить наиболее существенные и качественно отличающиеся ком­поненты информационно-коммуникационных процессов, которые, с одной стороны, обеспечивают их существование, а с другой — определяют условия эффективного взаимодействия политических субъектов с их информационными партнерами.

Семантический уровень отражает зависимость процессов пере­дачи информации и возникновения коммуникации между субъек­тами от употребляемых знаково-языковых форм. Имеется в виду способность используемых людьми языковых средств (знаков, сим­волов, изображений) сохранять смысл и значение передаваемых сигналов и сообщений и обеспечивать их адекватную интерпрета­цию реципиентами (или препятствовать этому). Это касается как вербальных (словесных), так и невербальных (жесты, мимика, дви­жение тела, диапазон речи, смех, язык этикета, и др.) средств передачи информации, которыми пользуются политические (офи­циальные и неофициальные, формальные и неформальные) субъекты.

По сути, выделение семантических структур показывает значе­ние тех языковых форм, с помощью которых при взаимном обме­не информацией может либо состояться, либо не состояться ком­муникация. Например, государственные органы нередко форми­руют политические тексты в излишне теоретизированном виде,

что затрудняет их понимание рядовыми гражданами и снижает мобилизационные возможности власти. В отдельных газетах, жур­налах и на телеканалах чрезмерно употребление иностранных или специальных терминов, которые существенно снижают смысло­вое восприятие информации обычными людьми. Таким образом, несоответствие семантических структур типу общения, возможно­стям субъектов либо их внутренние изъяны способны вместо свя­зующих эффектов в отношениях власти с населением породить коммуникационный вакуум, а это может иметь далеко идущие по­литические последствия.

Вспомним, например, как в годы перестройки коммунисти­ческий режим проиграл информационную борьбу демократам во многом из-за использования «партновояза» с его не соответ­ствовавшими действительности и вызывавшими у населения ал­лергию терминами: «гуманный демократический социализм», «со­циалистический плюрализм мнений» и др. Не менее драматично сложилась и судьба «демократии», позитивное отношение к ко­торой значительной части населения было утрачено в результате неудач первых лет модернизационных преобразований в нашей стране.

Значение семантических параметров информационно-комму­никационных процессов показывает, что официальные структуры государства должны использовать такие языковые формы, кото­рые сглаживали бы противоречия между специализированными и неспециализированными потребителями правительственной ин­формации, облегчали их смысловое усвоение населением и спо­собствовали установлению соответствующих коммуникаций. Так, руководителям в выступлениях необходимо использовать опреде­ленные просторечия, сленговые и другие формы, усиливающие семантическую близость языка управляющих и управляемых. По­нятно, что по этим причинам государственная информация — как наиболее весомый тип политических сообщений — должна быть многоязычной, лингвистически многообразной и при этом семан­тически целостной.

Существенную роль в информаци­онных отношениях играют и нахо­дящиеся в распоряжении политичес­ких субъектов технические средства, что заставляет говорить о техническом уровне информационно-ком-муникационых процессов. Поскольку передача сообщений в лю­бом государстве предполагает использование определенных тех-

нических средств (от гусиных перьев до новейших носителей элек­тронной информации), информационные процессы включают в себя соответствующие структурные компоненты. Прежде всего, к ним относятся технические каналы, по которым распространяет­ся (транслируется) информация, а также структуры, которые по­зволяют не только передавать и изымать информацию (с искаже­ниями или без искажений), но и накапливать, контролировать, сохранять и беречь (охранять) ее. С этой точки зрения информа­ционную деятельность политических субъектов можно рассмат­ривать как функционирование специальных организационных структур, кадровых центров, банков данных, сетей и технологий хранения и передачи информации. Значение и роль всех этих тех­нических инструментов коммуникации определяются тем, насколь­ко они способны без каких-либо изменений, своевременно и в нужное место передать то или иное сообщение. Выделение этого организационно-технологического, несоциального пласта инфор­мационно-коммуникационных процессов акцентирует внимание на устранении различных помех (шумов), которые препятствуют своевременной и бесперебойной информации в политической сис­теме. К таким помехам могут относиться различия в носителях ин­формации (бумажных и электронных), дефицит времени на получе­ние субъектом нужной ему информации, маломощность и перегруз­ка проводящих каналов, низкая квалификация кадров, собирающих информацию, и т.д.

Учитывая важность технических каналов для организации ин­формационных контактов, государство как важнейший институт власти должно иметь в своем распоряжении необходимое их коли­чество, чтобы распространять официальную информацию. К числу таких каналов относятся речевые (брифинги, интервью руководи­телей и др.) или связанные с бумажными носителями информа­ции (бюллетени правительства, публикации в газетах и журналах), визуальные и электронные (каналы государственного телевидения, федеральные и региональные системы связи и пр.). Все они позво­ляют осуществлять бесперебойную коммуникацию с гражданами. Необходимо обеспечить государству приоритетную возможность выбирать каналы, наиболее эффективные для установления пря­мых связей с населением и распространения важных сообщений (либо центральные органы печати, либо местные, либо радио, либо телеканалы и т.д.). При этом особое значение имеет способ­ность работать как в обычном режиме, так и в условиях перегруз­ки, максимально гибко использовать специфические средства связи. В то же время важно, чтобы технические возможности государства соответствовали средствам приема сообщений, которыми облада-

ет население. В противном случае определенная часть граждан ока­жется исключенной из диалога с государством. Государству же не­обходимо постоянно совершенствовать средства защиты своих ин­формационных сетей в целях охраны конфиденциальных сообще­ний от противников и конкурентов.

Он показывает степень влияния ин­формации на человеческое созна­ние. Именно данные компоненты информационно-коммуникацион­ных отношений раскрывают усло­вия, от которых зависит сила духовного воздействия на граждан предлагаемых государством или партиями целей, ценностей и идей. По сути, на этом структурном уровне определяются источники, предпосылки и факторы духовной эффективности вращающихся на информационном рынке идей, мифов, идеологий и прочих форм политических представлений.

Для повышения эффективности своей деятельности в этом направлении политические субъекты должны руководствоваться соображениями адресности подачи информации, учитывать осо­бенности аудитории, на которую рассчитаны те или иные сообще­ния. Формулируя лозунги и призывы, им следует исходить из ус­ловий социальной среды, действующих в групповом и массовом сознании традиций и обычаев, доминирующих стереотипов и при­вычек.

Исключительно важное значение имеет и обеспечение един­ства смыслового и временного параметров информационных сооб­щений. Иначе говоря, восприятие людьми транслируемых государ­ством или партиями идей возможно лишь при соотнесении всех этих программ, лозунгов и призывов с реалиями и только в рамках сло­жившихся стандартов политического сознания.

Например, одной из причин потери идейного влияния ком­мунистической идеологии в бывшем СССР была официальная пропаганда, утверждавшая в 70-80-е годы, что построено об­щество развитого социализма, якобы решившее все основные социальные конфликты. Среди людей, сталкивавшихся в жизни с многочисленными проблемами и противоречиями, такая по­пытка директивной информации заместить реальные отношения выдуманными политическими образами вызывала разрушение авторитета данной идеологии и режима. На те же «грабли» не раз наступала и официальная пропаганда ельцинского режи­ма, замалчивавшая факты резкого социального расслоения об-

Богатство разнообразных способов восприятия и усвоения информации и ее использования в различных

формах поведения людей свидетельствует о наличии множества типов политических коммуникаций. В качестве таких наиболее по­казательных типов политических коммуникаций можно было бы отметить следующие:

— вербальные(формирующиеся на основе различных словес­
ных и изустных языковых систем) и невербальные(использующие
иные способы общения);

— вертикальные(характеризующие отношения между выше­
стоящими и нижестоящими институтами и структурами власти, а
вконечном счете отношения между правящим классом и неэли­
тарными группами населения, рядовыми гражданами) и горизон­
тальные(предполагающие установление контактов между инсти­
тутами, структурами, звеньями или группами, принадлежащими
кодному уровню организации власти (например, между органами
исполнительной власти в регионах, между оппозиционными парти­
ями, общественно-политическими движениями и т.д.);

— личностные(демонстрирующие общение человека с самим
собой), межличностные(характеризующие политические контак­
ты между персональными акторами), групповые(раскрывающие
специфику установления контактов между групповыми акторами —
партиями, организациями, социальными общностями и пр.), внут-
ригрупповые,или локальные(показывающие специфику общения,
которое не выходит за рамки группового объединения), и массо­
вые(демонстрирующие отличительные черты коммуникаций го­
сударства и массовых общностей в публичной сфере, предполага­
ющих использование соответствующих институтов, каналов и форм
передачи и распространения информации);

— формальные(основанные на использовании официальной
информации, осознании правовых или иных последствий установ­
ления или неустановления контактов) и неформальные(в основе
которых лежат индивидуальные, корпоративные и иные неофи­
циальные пристрастия людей).

Вопросы для обсуждения

1. В чем состоит специфика местоположения коммуникаций в полити­ческой сфере?

2. Какова роль коммуникации в сфере политики и власти?

3. Можно ли сформулировать единую, интегративную теорию полити­
ческой коммуникации?

4. Какие базовые для политической сферы информационно-коммуни­
кационные системы вы можете назвать?

5. Существуют ли противоречия между различными уровнями поли­
тической коммуникации?

Рекомендуемая литература

Грачев М. Н. Политика. Политическая система. Политическая коммуника­ция. М., 1999.

Григорьев М. С. Политические коммуникации в «век информатизации» // Политическое управление. М., 1998.

Дмитриев А. В., Латынов В. В., Хлопьев А. Т. Неформальная политическая коммуникация. М., 1996.

Зверинцев А. Б. Коммуникационный менеджмент. СПб., 1997.

Землянова Л. М. Современная американская коммуникативистика. М., 1995.

Конецкая В. П. Социология коммуникации. М., 1997.

Коренной А. А. Коммуникация и информация. Киев, 1996.

Музыкант В. Реклама: международный опыт и российские традиции. М., 1996.

Основы теории коммуникации / Под ред. М. Василика. М., 2003.

Попов В. Д. Информациология и информационная политика. М., 2001.

Туронок С. Г. Интернет и политический процесс // Общественные науки и современность. 2001. № 2.

УилхемД. Коммуникация и власть. СПб., 1993.

Communication theory today / Ed. by D.Crowley, D.Mitchell. Cambridg, 1995.

Habermas J. The theory of communicative action. Vol.1. Reason and the ratinalisation of society. Cambridge. 1995.

Stevenson N. Understanding media cultures. London, 1997.

Trenholm S., Jensen A. Interpersonal Communication. N.Y., 1997.