Карл Густав ЮНГ, Мишель ФУКО

христианами? Или это беспокойный Вотан-Гермес, бог моих предков, германцев и франков, поставил меня перед нераз­решимым вопросом? А может, правда на стороне Рихарда Вильгельма, который в шутку предположил, что в преды­дущей жизни я был каким-нибудь мятежным китайцем и со своей восточной душой в наказание очутился в Европе.

Все, что я воспринимаю как наследие предков или как личную карму, приобретенную в прошлой жизни, вполне может оказаться неким безличным архетипом. Например, секуляризация Троицы, не допускавшей женского принци­па, или вопрос, который занимал еще гностиков и ответ на который так и не найден, — вечный вопрос о происхожде­нии зла, иными словами, вопрос о несовершенстве христи­анского видения Бога. Все это могут быть архетипические идеи, которые сегодня носятся в воздухе и которые особым образом привлекли мое внимание.

Мне думается, что судьба вопроса, сама возможность его постановки в этом мире находится в прямой зависимости от того, был ли найден ответ на него. К примеру, мой воп­рос и мой ответ на него могут быть неудовлетворительны­ми. Следовательно, кто-то, рожденный с моей кармой, или я сам — должен явиться вновь, чтобы наконец отыскать от­вет. И я могу себе представить, что мое новое рождение не состоится, потому что мир уже не будет нуждаться в этом ответе, и еще несколько сотен лет я буду спокойно ждать, пока снова не возникнет потребность в ком-нибудь, заинте­ресованном в решении такой задачи. Но полагаю, что долж­но пройти какое-то время, прежде чем это случится вновь.

Проблема кармы для меня также неясна, как и пробле­ма индивидуального перерождения или переселения душ. Libera et vacua mente* я обратился к индийскому учению о переселении душ, пытаясь найти в собственном опыте ка­кое-либо подтверждение идеи реинкарнации. Естественно, что я весьма условно воспринимаю многочисленные свиде­тельства тех, кто безоговорочно верит в переселение душ.

Без предубеждения (лат.)

ФИЛОСОФСКИЙ БЕСТСЕЛЛЕР

Вера сама по себе доказывает собственно феномен, но не предмет веры. Чтобы стать фактом, предмет этот должен быть обнаружен эмпирически...

Допуская, что «там» жизнь продолжается, мы не можем представить себе иной формы существования, кроме психи­ческой, поскольку душа не нуждается ни в пространстве, ни во времени. И именно ею порожденные внутренние образы становятся затем материалом для мифологических спекуля­ций о потустороннем мире, который видится мне исключи­тельно как мир образов. Душу следует понимать как нечто, принадлежащее миру потустороннему, или «стране мерт­вых». А бессознательное и «страна мертвых» суть синони­мы. С психологической точки зрения «жизнь там» является логическим продолжением неких старческих размышлений, ибо все большую роль размышления о внутреннем мире, образы и видения начинают играть именно с наступлением старости. «...И старцы ваши сновиденьями вразумляемы бу­дут...» (Деян., 2:17). Это означает, что души старых людей не застывают и не дряхлеют, — sero medicina paratur cum mala per longas convaluere moras*.

В старости люди погружены в свои воспоминания, пе­ребирая образы прошлого, узнавая в них себя, и это своего рода приготовление к потустороннему существованию, рав­но как философия, по Платону, есть приготовление к смерти. Внутренние образы позволяют мне уйти от этой постоянной обращенности в прошлое, что так затягивает большинство старых людей в плен их собственных воспоминаний. Пере­веденная в образы и осознанная обращенность в прошлое становится тем, что французы называют reculer pour mieux sauter". Мне хотелось бы обрести в своей рефлексии некую перспективу, которая уводила бы меня от моей жизни в мир

Но лекарство явилось слишком поздно (лат.) Разбег перед прыжком (фр.).