Карл Густав ЮНГ, Мишель ФУКО

ке воссоздать изначальную бессознательную психическую структуру только атеизм или, на худой конец, гностицизм, и никогда — психическую реальность, то есть бессозна­тельное.

Если бессознательное в принципе существует, оно долж­но включать в себя предшествующую эволюцию нашей сознательной души. В конце концов представление о том, что человек во всем своем блеске был создан на шестой день творения—'сразу, без каких-либо предварительных стадий, — такое представление слишком примитивно и ар­хаично, чтобы удовлетворять нас сегодня. Но во всем, что имеет отношение к душе, мы продолжаем упорно ему следо­вать; нам удобнее считать, что душа не имеет предпосылок, что это tabula rasa", что она всякий раз вновь появляется при рождении и что она лишь то, чем сама себя представляет.

И в филогенезе, и в онтогенезе сознание вторично — и эту очевидность пора, наконец, признать. Так же, как тело имеет свою анатомическую предысторию, исчисляемую миллионами лет, так и психическая система, как всякая часть человеческого организма, является результатом такой эволюции, повсюду обнаруживая следы более ранних ста­дий своего развития. Как сознание начинало свою эволю­цию с бессознательного животного состояния, так проходит этот процесс дифференциации каждый ребенок. Предсозна-тельное состояние психики ребенка — это все, что угодно, только не tabula rasa; его психическая структура уэье вклю­чает осознаваемые индивидуальные проформы и все специ­фические человеческие инстинкты, а кроме того, она обна­руживает априорные основания высших функций.

На этих сложных основаниях эго развивается, опира­ясь на них в течение всей жизни. Если же они перестают функционировать, следует холостой ход, а затем смерть. Их реальность слишком многое определяет в нашей жизни. В сравнении с ними даже внешний мир вторичен — зачем он нужен, если отсутствует эндогенный инстинкт, отвеча-

Чистая доска (лат.)

ФИЛОСОФСКИЙ БЕСТСЕЛЛЕР

ющий за восприятие? Всем, наконец, известно, что никакая сознательная воля не может вытеснить инстинкт самосохра­нения. Этот инстинкт рождается в виде некой принудитель­ной силы или воли, или приказа, и если — как это в той или иной степени происходило с незапамятных времен —мы присваиваем ему имя какого-то демона, мы, по крайней мере, точно отражаем психологическую ситуацию. Когда мы с помощью понятия архетипа пытаемся чуть точнее оп­ределить момент, когда этот демон завладел нами, мы ни­чего не отменяем, а лишь становимся ближе к источнику жизненной энергии.

* * *

Все свидетельства — любые, вызванные нашим вообра­жением, — подсказаны нам психикой. Последняя выступает как некий динамический процесс, основой которого служит полярность, напряжение между двумя полюсами. «Не сле­дует умножать число универсалий!» А поскольку энергети­ческая теория в качестве универсальной принята в естест­венных науках, мы попробуем ограничиться ею и в психоло­гии. Ничего другого, похожего на иное объяснение, просто нет, более того, полярная природа психики и ее содержание находят подтверждение и в психологическом опыте.

Если энергетическая концепция психики верна, то про­тиворечащие ей предположения, как, например, представле­ние о некой метафизической реальности, должны казаться, мягко выражаясь, парадоксальными.

Психика не может выйти из себя так же, как не может постулировать какие бы то ни было абсолютные истины, поскольку именно в ее полярности заложена их относитель­ность. Когда психика провозглашает абсолютную истину, например, «Абсолют есть движение» или «Абсолют есть нечто единичное», она неизбежно попадается на одном из своих противоречий. Ведь с равным успехом можно утверж­дать: «Абсолют — это покой», или: «Абсолют суть все». Как только психика выбирает одну сторону, она разрушается и