Одномерный человек 41

I. Одномерное общество

(4) Таким образом, новый технологический мир тру­да ведет к ослаблению негативной позиции рабочего класса: последний уже не выглядит живым опровер­жением существующего общества. Эту тенденцию уси­ливает эффект технологической организации производ­ства по ту сторону барьера: управление и дирекция. Господство преобразуется в администрирование¹. Ка­питалистические боссы и собственники теряют отли­чительные черты ответственных агентов и приобретают функции бюрократов в корпоративной машине. Внутри обширной иерархии исполнительных и управляющих советов, значительно переросших индивидуальную фор­му управления в формах научной лаборатории и иссле­довательского института, правительства государства и национальной цели, осязаемые источники эксплуатации исчезают за фасадом объективной рациональности. Не­нависть и фрустрация лишились своих специфических объектов, а воспроизводство неравенства и рабства скрыл технологический покров². Несвобода — в смысле под­чинения человека аппарату производства — закрепля­ется и усиливается, используя технический прогресс как свой инструмент, в форме многочисленных свобод и удобств. Новыми чертами являются всепобеждающая рациональность в этом иррациональном предприятии и глубина преформирования инстинктивных побуждений

¹ Есть ли еще необходимость в разоблачении идеологии «революции
управляющих»? Капиталистическое производство осуществляется путем
вложения частного капитала для частного извлечения и присвоения
прибавочной стоимости; при этом капитал является инструментом гос­
подства человека над человеком. Ни распространение акционирования,
ни отделение собственности от управления и т.п. не изменили сущнос­
тные черты этого процесса.

2 См. с. 12.

2. Герметизация политического универсума

и стремлений, скрывающая разницу между ложным и истинным сознанием. Ибо в действительности ни пред­почтение административных форм контроля физичес­ким (голод, личная зависимость, сила), ни изменение характера тяжелой работы, ни уподобление профес­сиональных групп, ни выравнивание возможностей в сфере потребления не компенсируют того факта, что решения по вопросам жизни и смерти, личной и нацио­нальной безопасности являются областью, в которую индивиду нет доступа. Хотя рабы развитой индустри­альной цивилизации превратились в сублимированных рабов, они по-прежнему остаются рабами, ибо рабство определяется

не мерой покорности и не тяжестью труда, а статусом бытия как простого инструмента и сведением человека к состоянию вещи.¹

Это и есть чистая форма рабства: существование в качестве инструмента, вещи. И то, что вещь одушевлена и сама выбирает свою материальную и интеллектуаль­ную пищу, то, что она не чувствует себя вещью, то, что она привлекательна и подвижна, не отменяет сути такого способа существования. И наоборот, по мере того как овеществление стремится стать тоталитарным в силу своей технологической формы, сами организа­торы и администраторы обнаруживают все большую зависимость от механизмов, которые они организуют и которыми управляют. В этой взаимной зависимости уже не осталось ничего от диалектического отношения

¹ Froiri9ois Perroux, La Coexistence pacifique (Paris, Presses Universitaires, 1958), vol. Ill, p. 600.

3*

I. Одномерное общество

между Господином и Слугой, которое было разрушено в борьбе за взаимное признание; это скорее порочный круг, в котором заперты и Господин, и Слуга. Принад­лежит ли власть технической элите или тем, кто пола­гается на нее как на своих проектантов и исполнителей?

...давление современной высокотехнологической гонки воору­жений выхватило инициативу и исключительное право при­нимать ключевые решения из рук ответственных представителей правительства и передало их в руки инженеров, проектиров­щиков и ученых, нанятых огромными индустриальными импе­риями и ответственных только перед интересами своих нанима­телей. Их работа состоит в том, чтобы изобретать новое оружие и убеждать представителей военной профессии, что их будущее, как и будущее их страны, зависит от покупки их изобретений.¹

Если производственные структуры полагаются на во­енных ради самосохранения и роста, то военные пола­гаются на корпорации «не только из-за своего оружия, но также из-за знания, какой вид оружия им требуется, сколько оно стоит и в какой срок его можно получить»². Образ порочного круга действительно кажется подхо­дящим для общества, которое обрекает себя на развитие в предустановленном направлении, будучи подталки­ваемо растущими потребностями, которые им же порож­даются и одновременно сдерживаются.

Перспективы сдерживания

Есть ли какая-нибудь надежда на то, что эта цепь растущей производительности и подавления может быть

¹ Stewart Meacham, Labor and the Cold War (American Friends Service
Committee, Philadelphia 1959), p. 9.

2 Ibid.

2. Герметизация политического универсума

прервана? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо мысленно продолжить в будущее направления совре­менного развития, предположив нормальный ход эволю­ции, т.е. игнорируя весьма реальную возможность ядер­ной войны. Враг при этом остается «неизменным» — продолжается сосуществование коммунизма с капита­лизмом. В то же время последний продолжает под­держивать и повышать жизненный уровень все большей части населения, несмотря на расширение объема про­изводства средств разрушения и методически-расточи­тельное потребление природных и людских ресурсов. Вопреки и даже благодаря двум мировым войнам и неизмеримому физическому и интеллектуальному ре­грессу, вызванному фашистской системой, эта способ­ность только утвердилась.

Материальными предпосылками этого способа су­ществования общества продолжают оставаться:

(a) возрастающая производительность труда (техни­ческий прогресс);

(b) рост рождаемости среди основного населения;

(c) ориентированная на оборону экономика;

(d) экономико-политическая интеграция капитали­
стических стран и установление отношений с отсталыми
регионами.

Однако продолжающийся конфликт между произ­водственным потенциалом общества и его деструктив­ным и репрессивным использованием неизбежно ведет к усилению власти аппарата над населением, которая проявляется в избавлении от лишних способностей, создании необходимости в покупке товаров, которые

I. Одномерное общество

нужно выгодно продать, а также «воспитании» желания трудиться для их производства и успеха. Таким образом, система тяготеет одновременно к тотальному админи­стрированию и к тотальной зависимости от админи­стрирования, исходящего от общественных и частных правящих групп и направленного на усиление пред­установленной гармонии между интересами больших государственных и частных корпораций и их клиентов и слуг. До тех пор, пока труд сам остается опорой и утверждающей силой, изменить эту систему господства не способны ни частичная национализация, ни рас­ширение участия трудящихся в управлении и распре­делении прибыли.

В цивилизации действуют некоторые центробежные тенденции, направленные как вовнутрь, так и вовне, и одной из них, присущей техническому прогрессу как таковому, является автоматизация, Я уже говорил о том, что распространение автоматизации представляет собой не просто количественный рост механизации, но изменения в характере базисных производительных сил¹. Начинает казаться, что автоматизация, дошедшая до грани технических возможностей, несовместима с обществом, основанным на частной эксплуатации человеческого труда в процессе производства. Почти за столетие до того, как автоматизация стала реальностью, Маркс сумел разгля­деть ее преобразующие возможности:

Развитие крупной промышленности, создание реального бо­гатства в значительно меньшей степени зависят от количества затраченного рабочего времени, чем от мощи тех инструментов