— Капитан, — к Саймону подошел Танстон, — что нас ждет внизу?
— Ты знаешь столько же, сколько и я, — с отсутствующим видом ответил Саймон: именно в этот момент он осознал, что не ощущает опасности, даже в таком смертоносном месте. Но внизу было что-то, иначе они не слышали бы звуков.
Он осторожно, но быстро начал спускаться по ступеням, подготовив самострел. Все двери внизу были закрыты и не поддавались их попыткам. Наконец отряд подошел к комнате с картой.
Здесь гудение, доносившееся из-за пола, стало громким и отдавалось ритмичной дрожью в телах солдат.
Огоньки на карте погасли. На длинном столе не было машин, хотя провода и металлические крепления показывали, где они раньше стояли. Не было и людей в серой одежде. Но перед меньшим столом по-прежнему виднелась фигура в шапке, с закрытыми глазами, неподвижная, точно в такой же позе, как и когда Саймон видел ее в первый раз.
Вначале Саймон подумал, что этот человек мертв. Он подошел к столу, с опаской поглядывая на сидящего колдера. Это был тот самый человек, чью внешность он пытался вспомнить для волшебниц Эсткарпа. И теперь Саймон почувствовал мимолетное удовлетворение от точности своего воспоминания.
Только — Саймон остановился. Человек не был мертв, хотя глаза его оставались закрытыми, а тело неподвижным. Одна рука лежала на контрольном щите, вделанном в поверхность стола, и Саймон заметил, как шевельнулся палец, нажимая кнопку.
Трегарт прыгнул. На мгновение он увидел открытые глаза, лицо под шапкой, искаженное гневом — и, возможно, страхом. Тут руки Саймона сомкнулись вокруг провода, который отходил от металлической шапки и углублялся в стену. Он рванул, порвав сразу несколько кабелей. Кто-то предупреждающе крикнул, и Саймон увидел, что какое-то бочкообразное оружие направлено прямо на него: колдер перешел к действиям.
Только потому, что шапка с ее проволочным хвостом стесняла действия колдера, Саймон остался жив. Он ударил самострелом по плоскому лицу с искривленным ртом, не произнесшим ни звука, с темными, полными ненависти глазами. Удар порвал кожу, из щеки и носа потекла кровь. Саймон перехватил руку противника и вывернул ее, так что тонкий луч ударил в потолок, а не ему в лицо.
Они повалились в кресло, с которого встал колдер. Послышался резкий щелчок, плечо и шею Саймона обожгло огнем. Крик, приглушенный и сдавленный, прозвучал в его ушах. Окровавленное лицо исказилось агонией, но колдер продолжал сопротивляться со страшной силой.
Глаза его, и так огромные, все увеличивались, заполняя зал, — Саймон падал в эти глаза. И вот это уже не глаза, а затянутое туманом окно в иной мир, может быть, в другое время. Между колоннами виднелась группа людей в ярких одеждах, они на странных машинах двигались ему навстречу. При этом они отстреливались, несомненно, от какой-то погони.
Они двигались узкой колонной, и Саймон ощутил такое охватившее их отчаяние и такой страх, какого никогда не испытывал и даже не подозревал, что его может вынести мозг и тело. Ворота, они должны добраться до ворот — это даст им время для восстановления, для того, чтобы снова стать такими, какими они хотят быть. Разбитая империя и разграбленный мир оставались за ними, а впереди — новый мир, свободный и богатый.
Окруженные беглецы отступили в сторону. Саймон снова увидел окровавленное лицо, по которому нанес удар. В воздухе висел запах горелой ткани. Долго ли продолжалось это видение? Не больше доли секунды! Саймон продолжал бороться, прижимая противника к креслу. Он еще дважды ударил, только тогда пальцы разжались и лучевое ружье выпало из них.
Впервые колдер издал слабый звук. Секундное видение бегущих людей, мгновенная вспышка страха и ненависти, подействовавшая на невольного свидетеля как удар. Подбежавшие солдаты усадили колдера в кресло. В последний раз почувствовал Саймон какую-то невидимую связь с этим человеком и с тем далеким временем и пространством, откуда пришли колдеры. И все кончилось. Саймон отошел от обмякшего тела.
Танстон наклонился и попытался снять металлическую шапку. Они были поражены, обнаружив, что это вовсе не шапка, а, по-видимому, неотделимая часть тела.
— Оставьте его! — сказал Саймон. — И пусть никто не касается этих проводов.
И тут он понял, что ритмичное гудение, оживлявшее помещение, замолкло. Должно быть, колдер в шапке сам был сердцем, которое, перестав биться, убило крепость так же, как колдеры в свое время убили Сиппар.
Саймон направился к алькову, где был лифт. Если перестали работать все механизмы, можно ли добраться до нижних этажей? Но дверь в клетку лифта была открыта. Саймон передал командование Танстону и в сопровождении двух гвардейцев вошел в лифт, закрыв за собой дверь.
Бойцам Эсткарпа продолжало везти: закрытая дверь привела в действие механизм лифта. Саймон ожидал оказаться на уровне лаборатории, когда дверь снова открылась. Но увидел он нечто совсем иное и некоторое время смотрел недоуменно, в то время как сопровождавшие его гвардейцы изумленно вскрикнули.
Они находились на берегу подземной гавани. Сильно пахло морем и еще чем-то. Освещенный мостик уходил прямо в темную воду. На берегу лежали тела людей, таких же, как они, без серых одежд.
В то время как живые мертвецы, встретившие их на улицах, были вооружены и снаряжены, эти были обнажены и одеты в какие-то лохмотья.
Некоторые лежали около небольших экипажей, груженных ящиками и контейнерами. Другие — рядами, как будто выстроились перед тем, как упасть. Саймон прошел к ближайшему телу и наклонился, вглядываясь. Человек был мертв по крайней мере уже сутки.
Неохотно, избегая приближаться к телам, трое эсткарпцев направились к концу гавани. Среди мертвецов не было ни одного вооруженного. Никто из них не принадлежал к расе Эсткарпа. Если это и были рабы колдеров, то они все относились к другим расам.
— Капитан! — окликнул один из гвардейцев, остановившись возле тела и удивленно глядя на него. — Я никогда не видел таких людей! Взгляните на цвет его кожи, на его волосы: он не из наших земель!
Несчастный колдерский раб лежал на спине, как будто спал. Кожа его тела, полностью обнаженного, если не считать узкой полоски вокруг бедер, была красновато-коричневого цвета, волосы очень курчавыми. Ясно было, что колдеры расставляли свои сети на людей в самых далеких районах.
Не зная почему, Саймон пошел к концу гавани. Либо Горм был воздвигнут над огромной естественной пещерой, либо захватчики вырыли ее для своих целей, о которых Саймон мог только догадываться. Неужели это тайный док колдерского флота?
— Капитан! — Второй солдат шел немного впереди, не интересуясь телами. Он стоял на конце каменного мостика и манил Саймона.
Вода заволновалась, на мостик набежали волны, заставляя троих людей отступить. Даже в ограниченном свете было видно, как что-то поднимается к поверхности.
— Ложись! — приказал Саймон. У них не было времени вернуться к лифту; оставалось надежда спрятаться среди тел.
Они лежали рядом; Саймон подложил руку под голову и подготовил самострел. Из воды показался большой корпус, с него стекала вода. Виден был заостренный нос и такая же корма. Догадка Саймона оказалась верной: один из колдерских кораблей возвращался в гавань.
Саймон подумал: так ли громко звучит его дыхание, как и у лежащего рядом гвардейца. Они одеты; острый взгляд сможет различить блеск их кольчуг, а какое-нибудь колдерское оружие пригвоздит к месту прежде, чем они смогут пошевелиться.
Но корабль, поднявшись на поверхность, больше не двигался; он покачивался на волнах, как будто был так же мертв, как и тела рабов на берегу. Саймон следил за ним, когда лежавший рядом гвардеец что-то прошептал и тронул его за руку.
Саймона не нужно было предупреждать. Он тоже заметил волнение в воде. Волны прибили второй корабль к причалу. Ясно было, что он никак не управляется. Не в силах поверить, что корабли лишены экипажа, гвардейцы оставались в укрытии. Только когда поднялся третий корабль, а первые два продолжали беспомощно биться о причал, Саймон признал очевидное и встал на ноги. Корабли не управлялись. Два из них только что с грохотом столкнулись.
Ничто не открывалось на их палубах, не было никаких признаков присутствия экипажей или пассажиров. Гавань свидетельствовала, однако, о другом. Все в ней говорило о торопливой погрузке, о подготовке к нападению или отступлению с Горма. Но если бы целью было нападение, разве были бы убиты рабы?
Вступать без подготовки на борт одного из этих кораблей было бы глупо. Но все же приглядывать за ними необходимо. Трое направились к лифту. Один из кораблей ударился о причал.
— Останетесь здесь? — Саймон скорее спросил, чем отдал приказ. Гвардейцы Эсткарпа привыкли к странным зрелищам, но тут было место только для добровольцев.
— Эти корабли… нужно узнать их тайну, — ответил один из солдат. — Но не думаю, чтобы они отплыли отсюда снова, капитан.
Саймон принял этот невысказанный отказ. Вместе они покинули гавань, оставив ее брошенным кораблям и мертвецам. Прежде чем закрыться в лифте, Саймон осмотрелся в поисках управления. Он хотел добраться до одного из этажей, где можно встретиться с отрядом Кориса, а не возвращаться в помещение с картой.
Однако стены лифта оказались совершенно пустыми. Разочарованно они закрыли дверь и стали ждать подъема. Когда вибрация стен показала, что подъем начался, Саймон ясно представил себе коридор лаборатории и пожелал добраться туда.
Клеть остановилась, дверь скользнула в сторону, и трое гвардейцев увидели перед собой удивленные лица вооруженных людей. Только секундное изумление спасло оба отряда от губительной ошибки: кто-то окликнул Саймона, и он узнал Брайанта.
Потом фигура, в которой безошибочно можно было узнать Кориса, протиснулась сквозь ряды солдат.
— Откуда вы выпрыгнули? Из стены?
Саймон узнал коридор, где собрался эсткарпский отряд: именно об этом месте он думал. Но неужели лифт принес их сюда в ответ на его желание? Его желание!
— Вы нашли лабораторию?
— Мы нашли множество вещей, но мало что из них имеет смысл. Но ни одного колдера. А вы?
— Только одного, и он сейчас мертв. А может, и все мертвы. — Саймон подумал о кораблях внизу и о том, что может находиться у них внутри. — Не думаю, что нам нужно опасаться встречи с ними.
* * *
Как показали последующие часы, Саймон оказался истинным пророком. Кроме человека в металлической шапке, на Горме не оказалось ни одного представителя чужой расы. А те, что служили Колдеру, все были мертвы. Их находили группами, двойками, тройками в коридорах и комнатах крепости. Все лежали так, будто упали внезапно, когда ушло то, что поддерживало в них жизнь.
Гвардейцы отыскали пленников в помещении рядом с лабораторией, среди них и тех, кто делил заключение с Саймоном. Они с трудом просыпались от наркотического сна, неспособные вспомнить что-либо после поступления газа. Но все благодарили своих многочисленных богов за то, что попали на Горм слишком поздно для того, чтобы разделить печальную участь рабов Колдера.
Корис и Саймон отвели моряков-салкаров в подземную гавань и в маленькой лодке обследовали пещеру. Они обнаружили только скальные стены. Вход в гавань, должно быть, находился под поверхностью воды. Они решили, что теперь этот вход закрыт и корабли не смогли покинуть гавань.
— Если тот, в шапке, управлял всем, — рассуждал Корис, — тогда его смерть закрыла их. К тому же, так как вы победили его в игре Силы, он отдавал противоречивые приказания и вызвал тут путаницу.
— Возможно, — согласился Саймон. Он думал о том, что узнал за последние секунды жизни колдера. Если остальные колдеры действительно закрыты в кораблях, Эсткарп может торжествовать.
Они привязали веревку к одному из кораблей и потащили его к причалу. Но крепление люка не поддавалось, и Корис и Саймон, предоставив салкарам трудиться над этой загадкой, вернулись в крепость.
— Это еще одно их колдовство, — сказал Корис, когда дверь лифта закрылась за ними. — Но, видимо, человек в шапке не управлял им, иначе мы не могли бы пользоваться лифтом теперь.
— Ты можешь управлять им так же, как и он. — Саймон прислонился к стене, усталость навалилась на него. Их победа была не окончательной. Поверят ли в Эсткарпе его рассказу? — Думай о коридоре, где ты меня встретил, мысленно нарисуй его.
— Так? — Корис натянул шлем. Он прислонился к стене и сосредоточенно закрыл глаза.
Дверь открылась. Они увидели коридор лаборатории, и Корис рассмеялся, как ребенок, получивший игрушку.
— Я, Корис, тоже могу управлять этим волшебством. Похоже, у колдеров Сила принадлежит не только женщинам.
Саймон вновь закрыл дверь, мысленно представляя себе помещение с картой. Только когда они оказались там, он ответил на замечание товарища.
— Возможно, именно этого нам и следует опасаться, капитан. У колдеров своя сила, и ты видел, как они используют ее. Горм теперь — кладовая их знаний.
Корис бросил свой шлем на стол под картой и, опираясь на топор, посмотрел на Саймона.
— Ты хочешь, чтобы мы не трогали эту кладовую? — Он понимал с полуслова.
— Не знаю. — Саймон тяжело опустился в одно из кресел и, подперев голову кулаками, смотрел на поверхность, на которой лежали его локти. — Я не ученый, не мастер в их магии. Салкаров будут искушать корабли, эсткарпцев — то, что находится здесь.
— Искушать? — Кто-то повторил это слово, и оба подняли головы. Саймон вскочил, увидев садящуюся волшебницу. Рядом с ней, как оруженосец, стоял Брайант.
Она была в кольчуге и шлеме, но Саймон знал, что даже если бы она изменила свою внешность, он все равно узнал бы ее.
— Искушать, — снова повторила она. — Вы хорошо подобрали слово, Саймон. Да, нас будут искушать; поэтому я здесь. У лезвия две стороны, и мы можем не только поразить врага, но и пораниться сами, если не будем осторожны. Следует ли нам отвернуться от этих чуждых знаний, уничтожить все найденное здесь? Будем ли мы при этом в безопасности или откроем дорогу для нового нападения Колдера: невозможно защищаться, если не имеешь ясного представления об оружии нападающих.
— Колдеров здесь нечего опасаться, — Саймон говорил медленно, веско. — Их тут было совсем немного. Если кто-нибудь сбежал, их можно проследить до самого их источника, но он теперь закрыт.
— Закрыт? — Это спросил Корис.
— В последней схватке их предводитель открыл их тайну.
— Что они из другого мира?
Голова Саймона дернулась. Извлекла ли она это из его мозга или у нее была какая-то своя информация?
— Вы знали?
— Я не читаю мысли, Саймон. Но мы знаем это давно. Да, они пришли к нам, как и вы, но, я думаю, по другим причинам.
— Они беглецы, бежали от разрушения, которое вызвали сами. Их мир пылал за ними. Не думаю, чтобы они осмелились оставить свою дверь открытой за собой, но мы должны быть уверены в этом. Это сейчас самое важное.
— И вы думаете, что если мы воспримем их знания, нас может затронуть их зло. Не знаю. Эсткарп долго жил, охраняемый своей Силой.
— Леди, независимо от решения, которое мы примем, Эсткарп не останется прежним. Либо он начнет новую активную жизнь, либо окончательно погрузится в застой, который есть форма смерти.
Они говорили, как будто были наедине, а Корис и Брайант не принимали участия в обсуждении будущего Эсткарпа. Волшебница разговаривала с ним, как равная с равным; раньше он ничего подобного не встречал в женщинах.
— Вы говорите правду, Саймон. Вероятно, древнее единство моего народа должно кончиться. Будут такие, кто захочет жить в новом мире, и такие, кто отшатнется от изменений. Но это в будущем. И все — результат этой войны. Но как вы думаете, что нужно сделать с Гормом?
Он устало улыбнулся.
— Я человек действия. Пойду к воротам, которые использовали колдеры, и проверю, тщательно ли они закрыты. Отдайте приказ, леди, и он будет выполнен. А пока я бы закрыл это место — до принятия решения. Может быть предпринята попытка овладеть тем, что лежит здесь.
— Да, Карстен, Ализон — они рады были бы пограбить Сиппар. — Волшебница резко кивнула. Руки ее взметнулись к воротнику кольчуги. Показался ее камень.
— Вот знак моей власти, капитан. — Теперь она обращалась к Корису. — Пусть будет так, как сказал Саймон. Этот склад чуждых знаний должен быть закрыт, а в остальной части Горма оставлен гарнизон, пока мы не решим, что делать с тем, что находится здесь. — Она улыбнулась молодому офицеру. — Оставляю это вашей власти, лорд-протектор Горма.
