Интересы участников социальных отношений. Сущность государственно-частного партнерства. Политико-правовой дуализм государственно-частного партнерства. Зарубежный опыт государственно-частного партнерства. Модель взаимодействия участников социальных отношений в регионе. Социальное партнерство. Бипартизм. Трипартизм. Региональные системы социального партнерства.
Социальноое партнерство можно представить как универсальную совместную деятельность социальных субъектов по достижению множества (частично или полностью совпадающих интересов. Такая постановка вопроса сродни взглядам на социальное партнерство в мировой практике, где в сферу социального партнерства относят:
- социально-экономические консультации между различными субъектами, включая государство;
- соглашения между потребителями и производителями (прежде всего монополистами, особенно в случае «естественных монополий») об уровне цен и условиях обслуживания;
- взаимоотношения между государственными социальными органами, бюджетными и внебюджетными фондами, организациями обслуживаемых ими групп населения (объединения инвалидов, многодетных семей и т.п.), решение экологических проблем, межнациональных конфликтов и т.д.» (181, с.7).
Какова же структура сложного социально-экономического явления, называемого социальным партнерством? В зависимости от степени развитости национальной экономики или экономики региона выделяются следующие структуры.
1. Социальный диалог, представляющий собой социально-экономическую категорию, характеризующуюся отношениями между предпринимателями и наемными работниками по поводу отношений собственности и обмена материальных благ (см. рис. 1.1).
Предприниматели
Наемные работники
Рисунок 1. Структура социального диалога
2. Трипартизм, представляющий собой социально-экономическую категорию, характеризующуюся отношениями между органами государственной власти, предпринимателями и наемными работниками по поводу отношений собственности и обмена материальных благ.
Предприниматели
Наемные работники
Органы государственной власти
Рисунок 2. Структура трипартизма
Социальное партнерство в России существенно отличается от классических западноевропейских образцов. Дело в том, что российское социальное партнерство «формально насаждалось сверху как один из элементов модернизации, ведущей к западному типу рыночной экономики. В отличие от западной модели развития, в которой социальный диалог сформировался после десятилетий борьбы, в России он был навязан со стороны правительства преимущественно формальным социальным партнерам» (233, с.9). Характерной особенностью искусственно созданных отношений социального партнерства стало неравенство его сторон, состоящее в очевидном доминировании государства при слабости профсоюзов и отсутствии ответственного представительства работодателей (94, с.62).
Н.В.Карпова (96, с. 13-14) предлагает интересную, по мнению автора настоящего исследования, структуру трипартизма. Она выделяет:
- группы граждан, выступающих в социальной роли работников и работодателей, взаимодействующих по определенным правилам и влияющих через свое взаимодействие на политические процессы. При этом, включаясь в процесс регулирования социально-трудовых отношений на принципах трипартизма, граждане (члены общественных объединений и представители государственной власти) реализуют не только роли, определенные данным своим статусом, но и приобретают новый политический статус как участники регулирования политического процесса. Кроме целей реализации интересов каждой группы осуществляется выработка норм поведения группы, позволяющих одновременно с удовлетворением коренных групповых интересов обеспечить политическую стабильность общества в целом;
- нормы политического поведения участников взаимодействия. К их числу относится нормативная и законодательная база как собственно трипартизма и социального партнерства, так и общие нормы законодательства, прежде всего трудового, законодательства в социальной сфере и др.
Такой взгляд на структуру трипратизма подтверждает правомерность применения институционального подхода к изучению данного явления.
3. «Новый трипартизм» или концепция корпоративного гражданства, получившая широкое распространение уже в конце 1990-х годов, нередко трактуется как своего рода «продвинутая» версия доктрины социальной ответственности бизнеса. Но этом не совсем верно, ибо корпоративное гражданство строится не столько на благотворительности или помощи тем, кто в этом нуждается, сколько на развитии конструктивных отношений с так называемыми стейкхолдерами (stakeholders), т.е. с гражданами, сообществами и организациями, в той или иной мере причастными в деятельности корпораций. Наряду с персоналом компаний и акционерами в число стейкхолдеров принято включать местные сообщества, некоммерческие организации и органы власти, с которыми корпорация сталкивается в ходе решения своих производственных, коммерческих и политических задач (см. рис. 1.3).
Пытаясь стать «хорошими гражданами» корпорации, взявшие на вооружение данную концепцию, фактически стремятся к интеграции в гражданские общества. Непременным условием продвижения в этом направлении является размывание граней между внутренними и внешними стейхолдерами и выстраивание отношений с ними по одним и тем же – «гражданским» - принципам (173, с.141-142).
В отличие от традиционного трипартизма, в рамках которого бизнес, государство и профсоюзы согласовывали свои позиции и вырабатывали решения в
области социально и экономической политики (именно эта уже изжившая себя модель была в начале 1990-х годов скопирована в России), новое социальное партнерство предполагает представительство широкого спектра организаций (включая, конечно, и профсоюзы), выступающих от имени всего общества (например, Дания, Нидерланды).
Важной особенностью нового трипартизма является то, что он функционирует и на муниципальном, и на отраслевом, и на общегосударственном уровне. Тесное и по большей части конструктивное взаимодействие партнеров ведет к «экономии» общественной энергии и более рациональному ее расходованию, что самом позитивным образом сказывается на общем социально-политическом климате и экономике соответствующих стран (173, с.142-143).
Элементы нового трипартизма зарождаются и в России. Так, например, Российским Союзом промышленников и предпринимателей принято решение о создании комитета по социальной ответственности крупного бизнеса. Данный проект возглавляет один из крупнейших собственников современной России В. Потанин. Разработчики проекта в качестве источника бедности в стране назвали отсутствие собственности у граждан, а процесс борьбы с бедностью позволит получить права собственность максимальному числу граждан (163, с.10).
Частным случаем трипартизма является так называемое межсекторное социальное партнерство (250, с. 10-15), определяемое в указанной работе В.Н.Якимец с соавторами как конструктивное взаимодействие организаций из двух или трех секторов (государство, бизнес, некоммерческий сектор) при решении социальных проблем, обеспечивающее синэргетический эффект от сложения разных ресурсов и выгодное каждой из сторон и населению. В теории и практике межсекторного социального партнерство основной акцент делается
на функционировании некоммерческих организаций, оперативно разрабатывающих инновационные виды социальных услуг и обеспечивающих не только дополнительные рабочие места, но и способствующие повышению эффективности социальной сферы.
Таким образом, по мере развития экономики наблюдается расширение участников социального партнерства и его эволюция в направлении роста социальной ответственности у каждого участника для достижения гражданской консолидации и баланса интересов по поводу отношений собственности и обмена социальными и материальными благами.
Следовательно, объектный подход к социальному партнерству позволяет определить его как отношения совокупности социально активных субъектов по поводу отношений собственности и обмена социальными и материальными благами.
Процессный подход к социальному партнерству позволяет определить его как совокупность правовых, экономических и нравственных норм, позволяющих обеспечивать движение социально активных субъектов к гражданской консолидации.
