ВВЕДЕНИЕ

В. ШТЕРН

ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ

И ЕЕ

МЕТОДИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ

ВВЕДЕНИЕ

1. ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ КАК ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ НАУКА

2. ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ КАК ПРИКЛАДНАЯ НАУКА

3. О ПРЕДЫСТОРИИ ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ

4. ДИСЦИПЛИНЫ ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ

5. ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ

Глава XII ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ТИП

1. ТИПОВОЕ ПРОЯВЛЕНИЕ ОБЩНОСТИ

2. ТИП ДИСПОЗИЦИИ

3. ТИП - НЕ КЛАСС

4. СВЯЗЬ МЕЖДУ ТИПАМИ И ОБЛАСТЬ ТИПОВ

Глава ХIII РАЗДЕЛЕНИЕ НА ТИПЫ I

Глава XIV РАЗДЕЛЕНИЕ НА ТИПЫ II

1. ТОЧНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ТИПОВ

2. ТИПЫ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ

3. ТИПЫ ОБЪЕКТИВНОЙ И СУБЪЕКТИВНОЙ ТОЧЕК ЗРЕНИЯ ПРИ ДРУГИХ ФУНКЦИЯХ

Глава XV ПОСТЕПЕННЫЕ ВАРИАЦИИ

1. ЗНАЧЕНИЕ ПОСТЕПЕННОГО ВАРЬИРОВАНИЯ

2. ИЗМЕРЕНИЕ СТЕПЕНИ ВАРИАЦИЙ

Глава XVII ВАРИАБЕЛЬНОСТЬ

1. ОПРЕДЕЛЕНИЕ И СРАВНЕНИЕ ИЗМЕНЧИВОСТИ

2. ИДЕЯ ОБЩЕЙ ШКАЛЫ ВАРИАБЕЛЬНОСТИ

3. ИНТЕР- И ИНТРАВАРИАБЕЛЬНОСТЬ

4. КОВАРИАБЕЛЬНОСТЬ (Cvb)

5. ВАРИАТИВНОСТЬ УСЛОВИЙ (В ОСОБЕННОСТИ УПРАЖНЕНИЯ)

6. СМЕНА ВАРИАЦИЙ (ДИФФЕРЕНЦИРОВАНИЕ И СТАНДАРТИЗАЦИЯ)

7. ВАРИАБЕЛЬНОСТЬ РАЗЛИЧНЫХ ГРУПП ЛЮДЕЙ

ВВЕДЕНИЕ

Необходимость создания научной психологии индивидуальных различий в равной мере обусловлена как теоретическими потребностями, так и требованиями практической культуры.

1. ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ КАК ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ НАУКА

До недавнего времени научная психология ориентировалась только на разработку проблем с общих позиций. В исследованиях обращались к основополагающим элементам, из которых строится вся психическая жизнь, и к общим законам, которым подчиняются все психические процессы; в поисках общего и совпадающего не учитывалось всё то бесконечное многообразие, в котором проявляется сущность психического у разных личностей, народов, сословий, полов, типов и т.д.; результаты

Подобное абстрагирование оправдано, поскольку оно проистекает из понимания ограниченности наших возможностей; однако забывая, что имеем дело именно с уровнем абстракций, мы могли бы действительно утвердиться в мысли, что все проблемы, составляющие душу науки, возможно решить с позиций общего подхода. Эту опасность, длительное время грозившую психологии, сегодня можно считать преодоленной. Даже против своей воли при обращении к любой теме исследователь сталкивался с индивидуальными вариациями психического; и если она сначала оценивалась как источник ошибок для обобщённого рассмотрения, то в конечном счете (как это уже было в истории науки) из самого источника ошибок возникла проблема. Было признано, что дифференциация психического имеет такое же право на психологическое изучение, как и общепсихологические закономерности и факты. Таким образом, само изучение психики привело к выделению дифференциально-психологического аспекта. В большинстве случаев, правда, речь шла только о побочных продуктах собственно общепсихологического анализа; исследований, исходно нацеленных на проблемы дифференцирования, все еще недостаточно, и процесс сознательного отграничения дифференциальной психологии от общей начинается лишь в наши дни. Данная книга служит преимущественно решению этой задачи.

О терминологии. Существуютразличные названия формирующейся области исследования: “Характерология” (Базен, Люка), “Этология” (Милль), “Индивидуальная психология” (Бине, Анри, Крепелин и др.), "Специальная психология" (Хейманс).

Два первых названия, безусловно, слишком узки. Определение "характер" охватывает не все своеобразие душевной жизни, а в основном сферу ее нрава и воли. Даже для обыденного мышления вполне очевидно различие между характером и интеллектом; и нет никакой причины это различие игнорировать. Пытаясь свести все психическое своеобразие – в области функционирования памяти, восприимчивости к эмоциональным и эстетическим впечатлениям, в интеллектуальной сфере и т.д. – только к "характерологическим признакам" явно недостаточно. К тому же характерология обычно исходит из определенных философских теорий о сущности человека; мыже обсуждаем пути создания эмпорической науки.

Название “Индивидуальная психология” могло бы подойти; однако оно уже используется для определенной части исследований и имеет укоренившийся смысл как противоположность “социальной психологии” и “психологии народов”; следовательно она охватывает лишь то, что относится к духовной жизни индивида, включая и общепсихологические хорактеристики отдельного человека. Область науки, которой мы пытаемся дать определение, должна иметь своим предметом не только межиндивидуальные различия, но и различия между народами, сословиями, полами, возрастами и т.д., короче, весь круг проблем дифференциации.

Таким образом, предложенный мною 11 лет назад и принятый стех пор рядом исследователей термин “дифференциалиная психология”, лучше всего обозначает прогруммуновой ветви научного исследования в ее полном объеме.

Дифференциальная психология, подобно общей, — наука, выходящая на всеобщие значимости, однако это значимости совсем иного рода. Она должна прежде всего исследовать те формальные закономерности, которые определяют реальность психического варьирования. Категория психической вариабельности (изменчивости) требует точного определения: предстоит наполнить содержанием понятия вариации, индекса вариабельности, ковариации; рассмотреть виды вариаций, типы и ступени; точно определить суть нормального, супер- и субнормального. Подобного же поиска общих ориентиров требует понятие корреляции, означающее связь нескольких вариативных рядов, и подводящее к определению самой структуры индивидуальности. Особый ракурс приобретает и вопрос о причинности: следует спросить, какова роль в возникновении психических различий, с одной стороны, внутренних (наследственности, предрасположений), с другой стороны, внешних (влияния окружающего мира, воспитания, эталонов и норм и т.п.) причин. Наконец, изучение того, насколько внешне воспринимаемые психические проявления можно считать характерными признаками имманентных психических особенностей, ведет к обоснованию дифференциальной симптоматологии.

По чисто научному и философскому содержанию значимость всех вышепредставленных проблем совершенно равноценна общепсихологическим. Однако дифференциальная психология должна исследовать закономерности содержаний более узкого объема - существенное качество и функции определенных индивидуальных вариантов. В этом смысле она становится действительно "специальной" психологией темпераментов, характеров, способностей или даже отдельного темперамента, отдельной способности; она исследует весь спектр разделений одной функции на типы и ступени, устанавливает особые связи между вариациями нескольких функций; она изучает психическую дифференцированность внутри разных сословий, наций, полов или дает обобщенное психологическое описание определенного сословия или народа, или пола. Пока еще исследования носят номотетический характер, но они уже исчерпывают себя в этих узких границах и тем глубже, чем более дифференцирована группа, подлежащая изучению, от ее окружения, чем специфичнее вид типа, суть которого должна быть определена. Значимость "особенного" в "общем" становится все большей, и цель достигается только тогда, когда научной проблемой становится сама отдельная индивидуальность.

Индивидуальность всегда означает единичность. Каждый индивид — это картина нигде и никогда больше не существующая в идентичной форме. Конечно, на него воздействуют определенные закономерности, в нем воплощаются определенные типы, его можно во многих отношениях сопоставить с другими индивидами, но он не целиком растворяется в этих обобщающих закономерностях, типах и уравнениях, всегда остается тот "плюс", то содержание, которым он отличается от других индивидов, подчиняющихся тем же законам и относящихся к тем же типам. Таким образом, индивидуальность - это асимптома науки, ищущей законы.

Каким должно быть отношение дифференциальной психологии к подобному положению дел?

Если действительно, как это хотелось бы представить некоторым теоретикам, единственная задача науки - поиск общезначимого, тогда не может существовать никакой психологии единичной индивидуальности. Но мы, однако, знаем (благодаря работам Виндельбанда и Риккерта), что эта попытка связать, как смирительной рубашкой, всю науку вообще четко заданными и перенесенными из естествознания методам исследования, должна быть отвергнута. Идиографический подход, который занимаете! не общим, а особенным, историческим, равноправно противостоит номотетическому. Выбор того или другого метода не связан с разделением наук на естественные и гуманитарные; скорее в каждой науке есть области, исследования которых требуют постановки вопросов как номотетического, так и идиографического характера.

В науке о психическом, которая до сих пор была слишком односторонне номо-тетична, идиографическое направление надо сначала развить; в одном ряду с собственно психологией должна находиться психография, представляющая отдельные индивидуальности со стороны своеобразия их психики. Одновременно, при помощи этого самого крайнего ответвления дифференциального изучения психики устанавливается связь с историческими дисциплинами. Хотя требование, что гуманитарные науки (на что указывает уже их наименование) должны использовать психологию в качестве вспомогательной дисциплины, звучало часто, осуществить его было невозможно, ведь современная психология тяготела исключительно к естественным наукам (и по формам рассмотрения и по постановке проблем). Историк хочет понять не общие законы психической жизни, а индивидуальные виды поведения, характеры, личностное своеобразие, сам процесс их развития; он стремится узнать, как из сочетания творческой одаренности с определенным видом психической работы, пониманием жизни и темпераментом могла возникнуть зрелая художественная индивидуальность; он исследует соотношение внутренних склонностей и воздействия окружающих условий, которое в итоге приводит к появлению яркого политического или религиозного деятеля. Общая психология могла предложить так мало полезного для разрешения интересующих его проблем, что историк в большинстве случаев просто отказывался от ее помощи.

Но создавая систему и методику психографии научная психология становится его действительным помощником. Система психографии должна максимально полно отразить все точки зрения, касающиеся описания психической индивидуальности;

методика же должна обеспечить связь собственно метода исторически-биографического изучения видов поведения с методами дифференциально-психологического исследования.

При этом условии психография будет оказывать воздействие и на развитие других областей самой дифференциальной психологии, поскольку сравнение большого числа точно психографически описанных индивидов дает самый лучший материал для исследований вариаций,корреляций,типов и др.

2. ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ КАК ПРИКЛАДНАЯ НАУКА

С начала нового времени формы практической жизни сознательно основывали на научном исследовании сопутствующих человеку обстоятельств. "Через знание - к умению", - таков был девиз этой эпохи. Но в течение столетий это касалось лишь внешней стороны (экономической, технической, промышленной, гигиенической) культурной жизни, которую преобразовывали при содействии наук; и соответственно, именно естественные науки в качестве прикладных дисциплин оказывали наиболее сильное воздействие. Напротив, та внутренняя сторона культуры, которая имеет дело с человеком (а есть ли такие виды жизненной деятельности, сколь бы "внешними" они ни были, где не участвовало бы психическое?), оставалась вне сферы научного исследования. Там, где являлось необходимым понять и оценить психическое поведение человека в практической жизни, руководить им и влиять на него, там довольствовались наивной популярной психологией или дилетантскими системами, лишенными всех преимуществ, являющихся следствием влияния научного познания. От этого и по сей день страдает воспитание и преподавание, выбор профессии и общение, судопроизводство и система социального наказания, гигиена и психотерапия и ряд других областей практики.

Часто жаловались, что нельзя было навести никаких мостов между популярно-психологическими целями и потребностями, с одной стороны, и научными, с другой стороны; казалось даже, что научная психология как бы изолирована на острове и осуждена на бесплодие в отношении задач культуры. Конечно, разделяющая их пропасть, отчасти, обусловлена методом познания действительности: наука должна идти вперед, руководствуясь строго критическим осмыслением, систематическим опытом, логической проработкой проблем; психология здравого человеческого смысла использует некритическое истолкование, случайный опыт, интуицию. С другой стороны, противоположность обоих направлений коренится в объекте: интерес научного работника был обобщающим, а того, кто не имеет отношения к науке — преимущественно индивидуализирующим и дифференцирующим; поэтому в первом случае он был направлен на анализ и механистическое конструирование психического, а во втором - на сложные виды психической работоспособности и телеологические связи. Таким образом, до сих пор они говорили на двух различных языках: если, с одной стороны, речь шла об общих законах образования представлений, о побуждающем действии эмоций, то с другой — о своеобразии интеллекта и одаренности, темперамента и характера; если, с одной стороны, память обсуждали как общую функцию воспроизведения, то с другой - как свойство, приобретающее специальные характеристики в зависимости от области приложения и т.д.

Развиваясь, научная психология, конечно же, имела полное право отбросить грубый метод популярной психологии и начать разрабатывать область с самого основания, создавая даже новую терминологию. Но она совершила роковую ошибку, проигнорировав многие важные вопросы, поставленные популярной психологией, и без возражения оставив все прикладные проблемы некритическому методу. Возможно, ее сдерживал ложный страх, а вероятно также, и ложная гордость. Но как мало была унижена физика тем, что из ее недр в практику вошли микроскоп, телефон, рентгенотерапия, так и психология не утеряет характера истинной научности, если примет участие в решении практических задач культуры и будет своими методическими средствами способствовать их разработке.

Психология, впрочем, уже тем побуждается к отказу от этой сдержанности, что все развитие нашей современной культуры осуществляется в направлении освоения психологического и уже "психологизируются" такие области, которые раньше рассмат-оивались с совсем nnvmx точек зпения.

Поясним это на трех примерах.

В то время как проблемы дифференциации в нашем школьном деле раньше были обусловлены только социальными воззрениями сословия и объективными целями будущей профессии, сейчас в качестве нового принципа пробивает себе путь дифференцирование по степени и виду одаренности (классы для слабо-, умеренно-, нормально- и чрезвычайно одаренных, более свободный выбор предметов изучения в соответствии с направленностью интересов и т.п.).

Если раньше уголовное право рассматривало объективную сущность преступления в качестве единственного критерия его оценки, то теперь психическое состояние преступника все больше становится фактором, оказывающим влияние на вынесение вердикта.

Что касается женского вопроса, то чем больше он превращается из абстрактной идеологической доктрины в практическую проблему культуры, тем более попадает в сферу интересов психологии. Как только речь заходит о том, подходят ли определенные професии для женщины, каких достижений можно от неё ожидать и какого качества должна быть ее профессиональная подготовка, старая догма о полном равенстве сущности обоих полов вынуждена уступать место утверждениям о наличии половых психических различий. Поэтому назрела необходимость в более точном исследовании вида, степени и границ этого различия, так же как и в изучении того, насколько это различие обусловлено, с одной стороны, существующими условиями окружающей среды, а с другой - внутренними (врожденными) свойствами пола. Все это - вопросы дифференциальной психологии.

Иногда высказывается опасение, что это начинающееся проникновение психологии в культуру может в итоге привести к полной психологизации последней. Действительно, на данном этапе, пока дилетантская психология, беззаботно переходя границы человеческого благоразумия, слепо следует в русле новой тенденции (подобные проявления наблюдаются в современной криминальной психологии и экспериментальной педагогике), опасность этого действительно велика. Однако такое положение дел не может быть поводом для того, чтобы отказаться от серьезной работы (как вред, наносимый непрофессиональным лечением, не приводит к умалению значения научной медицины). Мы придерживаемся мнения, что нет более надежного средства искоренения ошибок чрезмерного психологизма в делах культуры, чем те, которые дает научная психология, последовательно развивающая основы метода критического осмысления действительности.

Дифференциальная психология как прикладная наука должна перед собой поставить две цели: познание человека (психогностика) и обращение с человеком (психотехника).

Психогностика. Если мы практически взаимодействуем с людьми, то прежде всего должны знать их, чтобы верно судить о них (подвергать оценке, классифицировать) и правильно использовать их усилия. В рамках определенных задач культуры, например, для профессионального отбора, целая система испытаний направлена на то, чтобы познать хотя бы одну сторону проявлений человеческой индивидуальности, например, работоспособность претендента.

Существует два условия получения знания о человеке: во-первых, наличие широкого круга знаний, касающихся исследуемой области психики, как предпосылки выявления спектра возможностей для классификации каждого отдельного случая, во-вторых, существование надежных средств обследования для установления принадлежности каждого конкретного случая к определенному типу или степени развития качества. Страшно видеть, с какими скудными средствами сегодня обычно приступают к решению этих двух задач.

Что касается первого условия, то упрощенно-примитивные представления о различиях, имеющихся между нормой и аномалией в проявлении психических свойств, тысячи раз приводили учителей, судей и других практиков к ошибочным выводам. И если в вопросе, касающемся аномальных форм поведения, благодаря растущему участию врача в школьном деле и в судопроизводстве самое худшее, видимо, преодолено, то когда речь идет о явлениях, находящихся в пределах нормы, практик, выносящий суждения об индивидах (т.е. стоящий перед необходимостью отнести их к известным ему типам одаренности, памяти, характера), совершенно предоставлен самому себе. Не зная о всей многосторонности имеющихся представлений, он или склоняется к тому, чтобы рассматривать свое Я как масштаб, по которому измеряется все остальное, или вынужден полагаться на любой принцип классификации, основанный либо на случайном опыте, либо на чьем-то авторитете, либо на априорной конструкции.

Не лучше обстоит дело и в отношении средств обследования. Педагог использует для своих испытаний достижения школьника, но не определив для себя, какова степень участия в них усвоенного знания, общего интеллекта, особой одаренности, домашних упражнений, он на самом деле не доходит до выявления истинных свойств психики. Психиатр, десятилетиями работающий над методами изучения интеллекта, при этом почему-то остановился на стадии испытания низших и элементарных функций, находящихся лишь в очень неопределенной связи с собственно интеллектом. Графолог защищает ту удивляющую нас идею, что из всех бесчисленных видов исследования личности человека единственнфй, которому может быть присвоено звание универсального средства истолкования характера и т.д. - это только почерк.

Не требует дальнейшего обоснования принадлежность названных выше задач психогностики к области дифференциальной психологии.

Психотехника имеет своим предметом практическое влияние человека на человека. Она нуждается в дифференциальной науке о психике по двум причинам.

Сначала ей надо вообще определить возможность и примерные границы влияния. Лишь имея возможность заглянуть в причинность определенного психического свойства мы можем измерить резонанс приходящих извне влияний воспитания, наказания, социального просвещения и т.п. Так например, криминалистская психотехника зависит от того, воспринимают ли преступность как врожденное предрасположение (диспозиция) или как результат воздействия окружающего. Исследование одаренности покажет, какие диспозиции (например к музыке, математике, рисованию) должно учитывать преподавание, чтобы вообще быть успешным и т.д.

Тогда, однако, вид воздействия должен быть ориентирован на психическую дифференциацию. "Преподавание должно индивидуализировать!" - это требование хоть и старо, однако все еще не выполняется, особенно в условиях воздействия на коллектив. Лишь сейчас мы начинаем понимать те психологические точки зрения, которыми при этом следует руководствоваться.

Например, при массовом преподавании дифференцирующую психотехнику можно выполнять тремя способами: а) когда при изучении отдельного школьника учитывается тип его обучения, записей, интереса и т.д., что принимается во внимание при оценке успеваемости; б) когда при коллективных формах преподавания отказываются от применения односторонних методов (например, изложения учебного материала только на слух), которые очень подходят для одной группы учащихся, но являются неестественными для других; в) когда грубейшие несоответствия в уровне и качественных характеристиках способностей школьников одного класса устраняются путем разделения учащихся на группы по степени и видам одаренности.

Но все эти меры немыслимы без предварительного или хотя бы протекающего одновременно с ними научного исследования психического дифференцирования.

Естественно, что необходимо дифференцировать воспитание, ведь робкие и отважные, небрежные и педантичные, сангвиники и флегматики требуют к себе различного подхода. Одновременно, так же как и при преподавании, здесь всегда надо ставить вопрос: не следует ли для формирования гармоничной личности дополнить односторонность врожденных склонностей заботой о развитии менее выраженных свойств, и в какой мере возможно упражнение подобных психических образований.

При вынесении судебного решения теперь начинают иначе, чем раньше, рассматривать своеобразие человека; определяя меру и вид наказания, учитывать тип его внутренней мотивации, способности к перевоспитанию. К тому же с юными следует обходиться иначе, чем со взрослыми людьми, и поэтому трудно понять, почему в схеме уголовного права и уголовного судопроизводства почти полностью игнорировалось это важнейшее различие в душевной жизни человека. Все более усиливающаяся ориентация на учет своеобразия человека, его способности к воспоминаниям, суггестивности и т.д. при допросе свидетелей также объясняется в основном сотрудничеством с научной психологией.

Дифференциальную психотехнику в ряде случаев целесообразно проводить психиатрам. Ведь даже при лечении чисто соматических заболеваний каждый врач должен быть в большей или меньшей степени психиатром. Надо лечить не болезни, а больных людей. Если раньше при господстве, к сожалению, вымирающей сегодня системы домашних врачей близкое знакомство врача с личностью пациента и ее особенностями делало точные психологические обследования излишними, то нынешняя и особенно возможная в будущем ситуация предъявляют совершенно иные требования; следует учитывать, что психологическая оценка самого пациента и способов общения с ним с недавнего времени начала формироваться при использовании научных, отчасти экспериментальных, вспомогательных средств. При этом можно надеяться, что современные, и отчасти не вызывающие сомнения, психологические подходы (например, психоаналитический метод Фрейда) со временем могут быть заменены безупречными дифференциально-психологическими методами воздействия.

3. О ПРЕДЫСТОРИИ ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ

Так как наша область изучения лишь начинает сейчас завоевывать свою самостоятельность, то нельзя еще собственно говорить об ее истории. Но, пожалуй, можно обозначить те направления поисков прежних времен, которые следует считать первыми ступенями и подходами к дифференциальной психологии. Здесь мы ограничиваемся некоторыми важнейшими пунктами.

В предыстории нашей науки выделяются два основных течения: характерологическое и психогностическое.

Характерологией называют дисциплину, которая стремится свести различия сущности людей к определенным простым основным типам. Она исходит из убеждения, что предполагаемый источник индивидуальности или однороден или представляет собой совокупность небольшого числа основных свойств; и в первом и во втором случае его суть необходимо сделать понятной. Поэтому она пытается дифференцировать главные формы, в которых эти основные свойства могут проявляться и, если возможно, представить их в виде четко разработанной системы.

Отличительной особенностью характерологии вплоть до сегодняшнего дня является своеобразное слияние философских гипотез о сути и причинах человеческой природы (характера, темперамента) с эмпирическими исследованиями, ограниченными получением данных повседневного опыта или полудилетантскими подходами к рассмотрению психики.

Хотя название "характерология" появилось лишь во второй половине XIX в., само это течение гораздо старше.

Самый известный пример из древности, относящийся к нашей теме, - это учение Галена о темпераменте, в котором из преобладания какого-либо одного "сока" в человеческом организме выводится четыре основных типа индивидуального своеобразия. Многочисленные попытки толкования, предпринятые в последние два столетия в связи с проблемой темперамента и имеющие характерологическую окраску, обсуждаются в одной из последующих глав.

Указанное направление было широко представлено в немецкой просветительской философии и "психологии опыта" XVIII в., некоторые примеры чего содержатся в истории Дессуара. Наиболее известна здесь - "Антропология" Канта (1798); специальная ее часть ("антропологическая характеристика") посвящена обсуждению проблем характера, личности, пола, народа и содержит физиогномические описания, рассмотрение видов темпераментов, видов мышления и т.д., сделанные с тонким вкусом.

Спустя 70 лет характерология приступила к систематическому рассмотрению вопросов. Недостаточно известный труд Банзена (1867), в котором упомянуто название "характерология", содержит сокровища, заслуживающие внимания и в наше время. Он обозначил три главных области логического дифференцирования: темпераменты (которые относит к чисто формальным волевым отношениям), позодиника (выражающая меру способности страдать) и этика (характер в полном смысле этого слова).

В новейшее время в Германии появились отдельные опыты в области характерологии Штернберга, Люка, Клагеса. Французы же - Малапер, Полан, Фуле, Рибери и др. -обратились к теме классификации и описания характера и темперамента.

Собственно дифференциальная психология, как мы ее здесь представляем, отличается от характерологии в двух отношениях. Она избирает исходную для себя точку не "сверху" (единая сущность индивида), а "снизу", и исходя из множественности устанавливаемых в индивиде явлений, медленно и осторожно пытается подняться к единству индивидуальности; при этом она не удовлетворяется способом, который является неясным слиянием философской спекуляции с наивным случайным опытом, а стремится выработать научную методику, соразмерную своим проблемам.

Но не следует ожидать, что дифференциальная психология признает характерологию совершенно излишней и заменит ее. Скорее более интуитивная, исходящая сверху манера рассмотрения характеролога и впоследствии будет являться ценным дополнением аналитического исследования психолога; и конечно, еще очень далеко от исполнения оправданного желания, чтобы точная психологическая методика исследования была перенесена на разработку собственно характерологических вопросов. Из двух основных проблем характерологии до сих пор только одна - проблема темперамента - проявила тенденцию стать доступной более точным методам; но к исследованию трудной и фундаментальной проблемы характера современными методами еще только-только приступают. Именно этим объясняется, почему в данной книге тема характера, несмотря на ее важность, может быть лишь едва затронута в контексте обсуждаемых вопросов использования дифференциально-психологических методов.

Психогностика - другая большая область, которую следует считать предварительной ступенью нашей науки. Ее задача состоит, с одной стороны, в установлении отношений, имеющихся между определенными, внешне воспринимаемыми состояниями или движениями человека, и его индивидуальным своеобразием, и с другой стороны — в использовании этой выявленной связи для истолкования характера конкретного индивида.

В трех направлениях психогностика приобрела вид достаточно оформленных систем - это физиогномика, френология и графология. Наряду с этим имеется еще целый ряд отдельных опытных исследований.

Физиогномика, или истолкование типа лица, в средние века существовала как вид оккультного искусства, но лишь Лаватер [1775] сделал ее популярной; известно, что и Гете был некоторое время увлечен этим учением. Правда, эта волна популярности длилась лишь короткое время.

В действительности этот метод был слишком примитивен, и выбор оснований для истолкования (частью - костного каркаса, частью - мягких тканей лица) был слишком произволен, чтобы, в конце концов, физиогномика быстро не привела бы сама себя к абсурду. Она настолько упростила дело, что, не считая нужным рассматривать действительное лицо испытуемого, обращалось лишь к его силуэту.

Большее воздействие оказала вторая система - френология, созданная около 1810г. Галдем и называемая также краниоскопией. Она выступила с совершенно другим научным инструментарием. И хотя учение о том, что отдельные психические способности локализованы в разных местах мозга, было, по меньшей мере, спорной гипотезой, однако, казалось убедительным вытекающее из этого заключение, что наиболее сильная выраженность какого-либо свойства сопровождается особенно сильным развитием соответствующей части головного мозга и выражается в шишковидных образованиях или увеличении поверхности черепа. Тем самым выпуклость валика и углубления черепа приобретали значение психогностических признаков преобладающих или отсутствующих свойств. Сегодня мы знаем, что некоторые предположения были верны лишь в очень незначительной степени, а отдельные истолкования были совершенно неверны; но несмотря на это ощупывание черепа длительное время считалось отличным средством определения характера. Галль имел много последователей, некоторые из которых (например, Шпурцхайм) работали дальше самостоятельно. И сегодня френология еще не совсем вымерла; в лице Мебиуса она недавно вновь получила научную поддержку.

Также и третья психогностическая система - графология - это творение XIX столетия. Страна ее рождения - Франция; она была основана аббатом Мишоном [1875] и разработана Крепье-Жаменом в 80-е годы. Основная мысль графологии — движения человека хотя бы частично могут считаться формами выражения его природы, что также относится и к движениям при письме, поэтому результаты движений при письме (особенности начертания букв и почерка в целом) применимы в качестве психогностических средств истолкования, -в принципе оправдана. Однако, реализация ее оставляет желать много лучшего. Количество общепризнанных, надежных связей между особенностями почерка и свойствами характера еще очень мало, поэтому индивидуальные истолкования графологов, даже самых авторитетных, все же подвержены сильным заблуждениям. Эта область страдает от того, что наряду с серьезными опытами научного обобщения (в лице Прейера, Джоржа Мейера, Бюссе, Клагеса и др.) бесчинствуют некритическое любительство и ремесленное шарлатанство.

Все рассмотренные психогностические системы страдают двумя недостатками. Один из них ситуативной природы, определяется их современным состоянием и поэтому может быть преодолен в будущем - это чрезвычайно неудовлетворительная методика, которая большей частью отвергает элементарнейшие требования научной критики. Другой недостаток принципиальной природы; он заключается в произвольном выхватывании какой-либо одной группы симптомов в качестве единственного средства познания. Эта ошибка делает невозможным преобразование названных любительских занятий в истинно научные. Дифференциальная психология должна стремиться в целях познания психических особенностей обеспечить взаимодействие всех имеющихся средств истолкования; поэтому почерк или выражение лица всегда будут для нее лишь отдельными симптомами наряду со многими другими, а не изолированными объяснительными принципами. Подробности этого приведены в главе о симптоматологии.

Наряду с двумя основными течениями, являвшимися подготовительными ступенями нашей науки, есть многочисленные течения более узко специального характера, которые также вносят свой вклад в дело создания дифференциальной психологии.

Здесь следует назвать многочисленные сочинения о наследственных предпосылках гениальности и об отдельных гениях, о психологии женщины, преступника, расы, т.е. исследования, возникшие в стороне от основного русла развития психологии. Они создаются людьми самых различных профессий и уровней: врачами и художниками, специалистами-любителями и дилетантами и представляют в методике, точках зрения и постановках проблем очень пеструю и неупорядоченную картину. На систематизацию их в нашей области исследования следует надеяться лишь в будущем.

Дифференциальная психология в качестве ответвления общепсихологической науки (категории и виды методов которой были ею восприняты, развиты дальше и изменены в соответствии с новыми требованиями), возникла с конца 19 столетия. Уже в 80-е годы Шарко во Франции и Гальтоном в Англии было основано учение о типах памяти и языка; в 1890 г. в Америке Кеттел впервые предложил метод "умственных тестов"; в 1896г. появилась работа Бине и Анри "Индивидуальная психология" -своего рода программное сочинение новой области; одновременно с этим Баервальд опубликовал свою "теорию одаренности"; в 1890 г. я сам в "Психологии индивидуальных различий" попробовал дать резюме по тогдашнему состоянию разработок и побудить ученых к будущим исследованиям в этой области науки.

В первое десятилетие нового столетия эти начинания вылились в мощно разрастающееся движение, которое уже не укладывается в рамки указанного исторического обзора; разработанные в этот период методы и полученные результаты достаточно полно будут представлены в данной книге. Необходимо только упомянуть, что это движение сохранило свой международный характер. Прежде всего Франция, Германия, Америка, Англия и Голландия совместными усилиями приступили к разработке этой перспективной области; свой вклад, хотя и в меньшем объеме, внесли также Италия, Россия, Венгрия. О международном характере исследований дает достаточное представление библиография.

4. ДИСЦИПЛИНЫ ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ

Критериями классификации науки могут выступать как ее эмпирическое содержание так и логико-методологическое основание в постановке ее проблем. Так как дифференциальная психология еще не предстала в качестве единой системы, а до сих пор представляла собой совокупность неупорядоченных отдельных исследований, то естественно, что определяющим основанием для разграничения ее частей может непосредственно служить их содержание. Соответственно, следует выделить как частные области: исследование интеллекта, одаренности, характера, темперамента, типов памяти, типов внимания и т.д.; изучение психологии гения, полов, рас; разработка проблем сверхнормальности и субнормальности и многое другое.

Но если исходить только из этого разделения, то совершенно невозможно подняться над стихийно складывающимися проблематикой и методиками частных областей и создать науку из хаоса отдельных исследований.

Но поскольку как раз последнее является задачей данной книги, мы в своем изложении намеренно избегаем деления материала по содержанию, чтобы в возможно более чистом виде вскрыть формальные и общеметодические основы дифференциальной психологии. Это выступает в принципах разделения, на основе которых мы получаемчетыре методологически отличающиеся друг от друга конкретныедисциплины: вариационное и корреляционное изучение, учение о психографии и сравнительное исследование. При этом каждые две рядом обозначенные дисциплины теснее связаны между собой.

Исходный материал дифференциально-психологического исследования сначала тот же, что и общепсихологического: человеческие индивиды, содержащие в себе большое число разнообразных физических и психических составных частей. Назовем эти составные части возможно более широким и индифферентным словом "признаки"; тогда, следовательно, нам даныиндивиды и их признаки.

Но уже следующий шаг существенно разводит пути дифференциальной и общей психологии.

Общая психология в качестве особого объекта исследования может рассматривать только второй из названных уровней — "признаки". Реально существующие индивиды ею не рассматриваются; она заменяет их идеей "индивида вообще", более точное определение которого уже выходит за границы эмпирической специальной науки и становится предметом философии.

Дифференциальная психология, напротив, не может ограничиваться только иссле-.дованием признаков. Для нее предметом исследования является сам индивид как эмпи-[рическая единица. Конечно же, она в решении вопроса о сущности индивидуальности и Евыведения из этой сущности ее отдельных характеристик должна апеллировать екфилософии; но решение вопросов о том, как создается картина реальной ин-вдивидуальности из всей полноты признаков и как структура индивидуальности троявляется во взаимоотношении этих признаков, она осуществляет вполне самостоятельно.

Тем самым проблематика нашей науки развивается вдвух направлениях и в зависимости от того, существует ли каждое из этих направлений изолированно или в определенной связи с другим, выделяются четыре главных задачи исследования.

Их можно представить схематично, изобразив оба направления в виде двухмерной зциаграммы. Индивиды представлены в ней параллельными линиями; имеющиеся у каждого индивида признаки - рядом точек на них; таким образом, находящиеся на равной высоте точки различных индивидов относятся к аналогичному признаку. Вертикальные линии, представляющие индивидов, обозначаются большими буквами; горизонтальные расстояния между точками, представляющие размеры признаков — маленькими буквами (см. табл. 1).

Анализ приводимой выше таблицы позволяет выделить определенные области дифференциальной психологии как эмпирической науки (см. табл. 2).

Из этой таблицы, в зависимости от конкретных задач, можно извлечь информацию, касающуюся разных уровней исследования индивида.

Горизонтальный срез данных означает: какой-либо один признак (например, с) исследуется у многих индивидов (A...Z) и фиксируется в своих вариациях, т.е. речь идет овариационном учении. Примеры - изучение типов памяти, степени интеллекта, темпераментов, верхней и нижней границ нормы для определенных достижений.

Вертикальный срез означает: один индизид (например, С) исследуется относительно многих своих признаков (a...z), а также связи их между собой и фиксируется в своей особости как индивидуальность, т.е. речь идет опсихографии. Примеры -психологический анализ индивидуальности Гете; патографии Руссо; установление психического состояния душевнобольного; составление персонального психологического портрета школьника.

Наряду с этими крайними случаями возможны комбинации обоих направлений, при которых, правда, одно всегда будет являться ведущим.

Если производятдва или несколько горизонтальных срезов, то это означает, что два или несколько признаков (например, тип) проверяют на многих индивидах (A...Z), чтобы установить, одинаково ли направление варьирования обоих признаков, различно или осуществляется независимо, т.&. речь идет окорреляционном учении. Примеры -изучение связей между определенными формами одаренности, двумя различными тестами на интеллект, свойствами темперамента и воли.

Если проводятдва или более вертикальных срезов, то некоторых индивидов (например, М и N), каждый из которых изучается по многим признакам (a...z), сравнивают цруг с другом, т.е. имеется в видуучение о сравнении. Примеры — семейное исследование, сравнение Шиллера и Гете.

Как мы видим, две первые из выделенных областей приближаются к номотети-ческим наукам и, тем самым, к общей психологии, а две последние - к идиогра-фическим наукам и, тем самым, к историческому типу исследования.

5. ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ

Понятия "индивид" и "признак", из сочетания которых сложились различные проб-пемы дифференциальной психологии, нуждаются в более подробном изложении. При этом, правда, возникает одно затруднение: основные понятия, формулировки и оценки, которыми оперирует психолог, зависят не только от его общепсихологических, но и философских воззрений и могут быть с достаточной убедительностью выведены только из них. Однако требуемая при этом подробность изложения сильно увеличила бы объем данной книги, призванной обосновать дифференциальную психологию как эмпирическую науку, поэтому мы вынуждены ограничиться кратким рассмотрением недостаточность которого надо иметь в виду); это оправдано и тем, что принципиальное обсуждение уже дано частично в моем философском труде, а кроме того будет представлено в ближайшее время в учении об индивиде. Поэтому материал, изложенный на последующих страницах, надо рассматривать в контексте уже сделаных более подробных описаний моих основных психологических воззрений.

Впрочем, я надеюсь, что последующие главы сохранят свое значение в качестве методологических несмотря на то, что я дал широкий обзор альтернативных психо-логических воззрений.

Напомним, что данные табл. 1, расположенные по вертикали, представляли собой измерение индивида (или индивидуальности).

Под "индивидом" мы понимаемцелое, которое, правда, заключает в себе мно-кество составных частей, но, тем не менее, не разложимо на эти части (т.е. неделимо). Единство эмпирически проявляется в замкнутости формы, в целесообразности функционирования и в единстве самосознания.

Под "индивидуальностью" мы понимаем индивида как целое в его уникальности.

В настоящее время оба эти понятия дифференциальной психологии используются применительно в первую очередь котдельной человеческой личности, хотя, конечно, не могут быть полностью этим ограничены.Общность людей может также рассматриваться с точки зрения замкнутой целостности в своей особости относительно других: сообществ, т.е. в качестве "коллективного индивида" (причем, вопрос о том, насколько правомерно приписывать общности характер личности, спокойно можно оставить философии).

Поэтому та постановка проблем, которая нами выводилась из измерения индивидуальности, также может быть применена к коллективным индивидам: например, южно провести психографию французского народа или артиста; или попытаться сравнить мужской и женский пол, арийскую и монгольскую расы и т.п.

Более подробно надо рассмотреть данные таблицы, расположенные по горизонтали - "признаки". Было намеренно выбрано такое индифферентно-бесцветное определение, под которым могло бы подразумеваться все то предполагаемое разнообразие, что может быть эмпирически установлено в индивиде. Классификация Примаков, которую должна использовать дифференциальная психология, существенно сличается от общепсихологической (по крайней мере, господствующей сегодня); соответственно, мы различаем три группы признаков -явления, действия и склонности. Значит, не старое противопоставление физического и психического служит основным принципом разделения, а другое - пересекающееся с ним. Противопоставление психического и физического уходит на второй план.

Философское обоснование трех групп признаков можно найти в философском труде; здесь же мы должны, соответственно нашей эмпирической задаче, привести доказательства, что подобное классифицирование исходит из особенностей рассмотрения признака как предмета нашего опыта.

А. Феномены. Наш опыт или непосредствен или опосредствован. Непосредственный опыт - этоявление как таковое, представление, имеющееся у меня в данный момент, например, выражение лица другого человека, которое я вижу сейчас. Чувства другого человека, спрятанные за выражением его лица, правда, не могут быть для меня непосредственно открытыми, а для него самого - могут, выступая, следовательно, принципиально непосредственно познаваемыми.

Внутри феноменальных признаков выделяютсяпсихические и физические феномены. Психическими мы называем феномены, являющиеся или могущие быть предметами внутреннего опыта, доступного только самому переживающему: представления, ощущения, чувства, возникающие как в состоянии сознания, так и в бессознательном состоянии (бессознательное представление может перейти в сознательное и тем самым стать предметом внутреннего опыта). Физическими мы называем феномены, являющиеся или могущие быть предметами внешнего опыта, т.е. общего с другими людьми - это, например, состояние и движение тела человека; сюда относятся также процессы возбуждения, происходящие в живом мозгу, хотя они в предшествующих исследованиях не стали действительными предметами опыта.

Как известно, для современной общей психологии различие между физическими и психическими признаками — это основное различие вообще; она знает только психическое и физическое и их связи. Для нас картина меняется. Альтернатива "психическое — физическое" признана достаточной только для феноменов; но она оказывается недостаточной для групп признаков, предназначенных теперь для обсуждения.

Речь идет о таких признаках, которые принципиально не могут быть предметами непосредственного опыта, но из него проистекают при определенной обработке. Ошибочно думать, что признание таких нефеноменальных признаков приводит к отрыву от эмпиризма; ибо эмпиризм - это не грубый непосредственный, а научно упорядоченный и логически связанный опыт. Но это становится возможным только в том случае, если мы сводим хаотичные и рассеянные, потенциальные и актуальные феномены к реально воздействующим факторам и рассматриваем их в действительной взаимосвязи. Эти факторы и взаимосвязи сами не могут быть непосредственно даны;

но они должны сделать понятными непосредственные факты научного исследования, побуждать искать и находить новое. Пока гипотетические моменты допускают этот контроль и обработку опытом, они не только дозволены, но и необходимы для познания.

В действительности ни одна научная работа, психологическая в том числе, не отказывается принять такие гипотетические объясняющие факторы и взаимосвязи;

различие заключается лишь в том, какого рода объяснительные категории используются для истинного истолкования. Возможно, что эти категории берут из абсолютно непсихологических областей, в первую очередь, из неорганических естественных наук; это тот случай, когда считают, что такие понятия, как "энергия", "механическая природная закономерность" и т.п. могут сделать понятными феномены живого индивида. Или берут категории из собственной области изучения, и их роль заключается в том, чтобы раскрыть соотношение между единством индивида и многообразными, имеющимися в нем, явлениями. Индивид - это больше, чем агрегат психических и физических явлений;чем он является на самом деле, должно быть выражено именно через нефеноменальные признаки. Но тогда эти гипотетические составные части приобретают уже не механический, а персоналистический характер:

множественность и расщепленность имеющихся в индивиде феноменов находят свое объяснение и обобщение в признаках индивида какцелого, скрытых в нем или реализованных им.

В. Действия. Первый шаг по этому пути ведет от феноменов к действиям Действия имеют нечто общее с явлениями, но дополнительно — еще и определеннук временную реальность, так как существуют только в определенные моменты. Пр] этом они являются не какой-то любой цепью данностей, а фактором, придающиі этим данностям единство направления, подчиняющим их одной общей цели. Эта син тетически-телеологическая направленность поднимает, например, действие мышлени над спонтанными приходом и уходом содержаний мыслей или действие переваривать пищи над простой игрой феноменов химического разложения.

Дифференциальная психология никогда не может отказаться от предположения о( индивидуальной активности, так как в действиях дифференциация людей выступае' гораздо резче, чем в феноменах.

Относительно действий старое различение "психическое — физическое" уж< недостаточно. Так как действия являются объединяющим принципом для целого ряд;

связанных друг с другом феноменов, топредполагается, что они, в свою очередь гомогенны по содержанию, т.е. являются только психическими или только физи ческими; в таких случаях мы можем и действия впереносном смысле назьіваті психическими или физическими (в этом отношении показательны вышеупомянутьк примеры актов мышления, с одной стороны, и пищеварения, с другой стороны). Ї „других случаях, однако, феномены, выступающие исходно в качестве "сырья" дл? „действия, могут относиться к обеим группам, не влияя этим на единство самогс „действия, ибо это единство зависит не от состава участвующих в действии феноменов а от внутренней установки на цель. Эта цель относится к индивиду, как к целому, і " его самосохранению или развитию и здесь нет никакого разделения между психическоі ::и физической сторонами. Что представляет собою импульсивный поступок, жест "спортивное достижение? Это психические или физические действия, или действия ^представляющие комбинацию того и другого? На самом деле это и ни то, и ни другое "они являютсяперсональными действиями индивида как такового, в которые ““отсутствует разделение явлений на психические и физические — они являются “психофизически (психофизиологически) нейтральными. К психофизически нейтральным имы должны отнести также такие действия, которые в одном случае имеют явно одн\ ^направленность (например, только на психическое), а в другом случае - противоположную, не изменяясь при этом в своем собственном качестве действия. Сюда иотносится, например, большая и очень важная группа явлений - "высказывание мне-иния", за которыми до сих пор не признавалось единого значения именно в силу их нвсегда односторонней установки только на психический или только на физический ввд драссмотрения. "Принятие точки зрения" - это выбор альтернативы в отношении ииндивида к феномену, т.е. действие, осуществляющее одну из двух противоположных ивозможностей поступка. Поэтому реакция обороны или спасение бегством содержит ггакое же отрицательное отношение, как отрицание проблемы или порицание поступка. ИИ здесь, и там поступок - это выражение того, что человек исключает объект из :гвоей индивидуальной устремленности к цели; но феноменальный материал деятельности имеет разную природу: физическую - в двух первых, психическую - в двух яюследних случаях.

С. Склонности. Еще одним шагом, уводящим нас от непосредственного опыта, является третья группа признаков -склонности. Сравнительно с действиями и фено-"менами они приобретают еще одно дополнительное измерение -хронический (ак-игуальный) и потенциальный характер. При научной обработке результатов опыта их “учет является необходимым, так как принять разделенные во времени, отдельные действия индивида в качестве последних объяснительных категорий невозможно в силу профессиональной потребности раскрывать их действительную причинность. Где появляются поступки, должна постулироваться истоящая за ними способность; актуальность предполагает возможность.

От предположения о наличии таких способностей или склонностей ни одна наук не может полностью отказаться, но им уделяется большее или меньшее внимание зависимости от характера постановки проблем. Так, современная общая психологи стремится исключить склонности (в вышеприведенном смысле) из поля своеп рассмотрения. Дифференциальная же психология не может и не должна этоп делать.

Сравним терминологию, к которой прибегают в каждой из обеих областей. Обща психология "говорит" об ощущениях, представлениях, чувствах, об актах мышления і суждения, о волевых актах — т.е. преимущественно обострых (или актуально прояв ляющихся в определенный временной период) видах психических переживаний; диф ференциальная же психология - об интеллекте, темпераменте и характере, о пред расположении и наследственности, об одаренности и гении, т.е. преимущественно выражениях предрасположенности¹.

(1)Правда, и в ряде современных трудов по общей психологии речь идет о "предрасположениях"; но здеї данное понятие имеет совершенно другой смысл. Имеется в виду тот факт, что какое-то существовавшее содержание сознания оставляет последействия, облегчающие его повторные появления. Так с кажды актуальным переживанием соотносят особую "склонность" в качестве ее следового эффекта; индиви получает их извне, но сам остается при этом совершенно пассивным. Предрасположения, как мы их понимаем, напротив, оказывают свое влияние, направляющее развитие индивида как целого изнутри; он пожалуй, побуждаются, но никогда не порождаются извне.

Если мы исследуем различия в памяти, то в этом случае как показатель ис пользуется проявленный ею уровень достижений; но он интересует нас не столько этом своем актуальном качестве, сколько потому, что дает возможность увидет симптомы длительных (хронических) способностей памяти. Испытание интеллект имеет целью не изучение механизма мгновенного, в данный момент осуществляю щегося, комбинирования, определения и т.п., а выявление имманентной предрасполо женности индивида к тем или иным результатам мышления.

Психография выдающейся личности позволяет сводить воедино и систематизн ровать то значимое, что может быть найдено в психических и физических видах по ведения, и из этого можно сделать заключение о стабильной внутренней конституцій которая проявляет свою естественную тенденцию в определенных формах самовыра жения и саморазвития.

Но не является ли подобная гипотеза о предрасположениях рецидивом опоро ченной теории способности? — И да и нет.

"Да" - поскольку мы убеждены, что психическая жизнь индивида не может быт объяснена только простой констатацией фактов прихода, ухода и последействи актуальных феноменов и механистически управляющих ими закономерностей, а тре бует признания способностей как внутренне присущих индивиду.

"Нет" — поскольку эти способности воспринимаются не как окостеневшие і конечные особые силы, как некие, проявляющие в человеке свою суть, творящи бесчинства и разрывающие единство индивида самостоятельные души, а, наоборої как связанные, соотносящиеся друг с другом и противодействующие изоляции струк турных элементов виды активности, управляющие индивидом как целым.

Грубая ненаучность старой теории способностей привела к тому, что сначал ученые впали в противоположную крайность, и десятилетиями все, что относилось предрасположению, официально было исключено из психологической науки (при ston правда, достаточно часто оперировали имплицитно проявляющимися понятиями идеями предрасположения). В противоположность этому следует теперь хотя бы ра открыто признать необходимость этих объяснительных причин, одновременно сдела их предметом самой основательной научной проработки, в интересах использования и для углубленного познания психических явлений. Мы поэтому должны будем — отчаст в этой книге, отчасти в ее философском дополнении - подробно рассмотреть, ка выявлять индивидуальные предрасположения, какое значение и роль следует им приписывать, как отграничивать их друг от друга и как упорядочивать и, наконец, как объединять в единую структуру индивидуальной энтелехии.

Для предварительной ориентации надо кратко наметить главные точки зрения данного исследования, одновременно четко разграничив учение о склонностях и старое учение о способностях.

I. Выявление предрасположений всегда должно строиться на непосредственно доступных опыту феноменах; при этом лишь те аспекты феноменов следует выводить из факторов склонности, которые нельзя объяснить никакими другими факторами. В первую очередь необходимо учитыватьпотенциальный характер предрасположений:

они представляют собой всегда только возможности к развитию, лишь частичные условия действительно происходящего, нуждающиеся в дополнении другими условиями, представленными в форме влияний внешнего мира. Действительные феномены и действия индивида можно понять только через конвергенцию предрасположений и условий окружающего мира.

II. Классификация предрасположений должна строиться на следующих основаниях. Склонность — это общая и постоянная причина для группы действий, связанных друг с другом; однако суть действий заключается не в феноменах, которые в них участвуют, а в имманентной господствующей целеустремленности. Следовательно, склонности не следует разграничивать по критерию однородности феноменов (как это сделала теория способностей, принимая за основание каждой отдельной способности, качественно подлежащей изоля-ции,содержание результата). Для нас склонность означает скорее формальную способность достигать особым образом определенные, конкретные цели индивидуального самосохранения и развития. Причем,одна и та же склонность может реализовываться очень различными по содержанию средствами.Примерами могут служть такие склонности, как способность адаптироваться, способность подражать, способность к упражнению.

Однако эти примеры показывают и нечто другое. Пока содержание феноменов использовалось в качестве решающего основания классификации, все склонности должны были четко подразделяться на психические и физические. Сейчас этого уже нет. Конечно, есть склонности, реализующие свои цели только при помощиоднойгруппы феноменов (в определенном смысле интеллект может выступать чисто психической, а способность к пищеварению - чисто физической склонностью). Однако, как названные выше, так и многие другие склонности, уже больше не допускают подобного вида классификации, поскольку они могут иметь дело в равной степени как с психическим, так и с физическим материалом, без какого-либо изменения при этом единства и внутренней тождественности целевых установок. Так, способности к упражнению - это предрасположение при помощи повторения осуществлять все действия энергетически экономнее и психологически увереннее, независимо от того, идет ли речь о психическом запечатлении содержания мыслей или о физическом акте овладения движениями. Темперамент — это склонность к определенному динамическому течению жизни. Но какой жизни - физической или психической? И при ответе на этот вопрос терпит неудачу попытка однозначного разграничения, так как за чисто физическими и чисто психическими стоятпсихофизически нейтральные склонности, и именно их следует рассматривать в качестве самого непосредственного выражения энтелехии как источника жизненной силы индивида.

Другое очень важное разделение склонностей - налабильные и стабильные.Лабильные склонности, илизадатки, - это такие внутренние тенденции деятельности, которые еще не привели к специфичной для индивида, завершенной и закономерной форме функционирования, так как сначала сами должны пройти путь последовательного созревания и оформления, являясь при этом, одновременно, максимально открытыми для воздействий извне и нуждаясь в них. Стабильные склонности, или свойства, - это, напротив, относительно постоянные формы поведения, являющиеся ядром сущности человека и представляющие собою весьма узкое пространство для "игры" приходящих извне влияний. Оба вида предрасположения имеют различное телеологическое значение: задатки — это условия саморазвития формирующейся личности, а свойства, напротив, — условия самосохранения сложившейся личности. И если даже в конкретных обстоятельствах обе тенденции, прогрессивная и консервативная, постоянно переходят друг в друга и тесно взаимодействуют между собой, то в целях теоретического рассмотрения все же часто приходится их разъединять.

III. Связь предрасположений. Теория способностей остановилась перед множеством резко разграниченных предрасположений и решила, что сможет объять их количественно. Нам представляется это совершенно невозможным, ибо самостоятельность предрасположения, как и частичной цели, которой оно служит, является на самом деле фиктивной. Эмпирический путь выхода из этого тупика разобщения дан в методах самой дифференциальной психологии, ведь психография, сравнение, выявление вариаций и корреляций имеют общее стремление из рядоположенных отдельных свойств создать иерархическую систему в разной степени связанных друг с другом (теснее -свободнее), общих или специальных, сильно или слабо дифференцированных предрасположений, иными словами - сделать набросок единойкартины структуры индивида,своеобразия его предрасположений (энтелехии).

Итак, восходящий снизу путь эмпирического анализа заканчивается там, где начинается нисходящий сверху путь философского поиска - в единстве индивидуальной человеческой личности.

В заключение мы представляем таблицу групп признаков, которые были рассмотрены выше (см. табл. 3).

Глава Х ВАРИАЦИИ. ВВЕДЕНИЕ

Факты проявления психической жизни, составляющие материал общепсихологи-ческого исследования, представлены в действительности самым разным числом от-личающихся друг от друга, т.е. вариативных, форм. Каждая конкретная форма представляет собою определенный "вариант". Психическое варьирование можно рас-сматривать с трех дополняющих друг друга точек зрения и делить его по области, по измерению и по типу варьирования.

1. ТОТАЛЬНАЯ И ПАРЦИАЛЬНАЯ ВАРИАЦИЯ

Объектами дифференциальной психологии (как было показано выше) являются индивиды и признаки. Каждый из этих объектов можно рассматривать как основу возможных дифференциации.

Варьирование отдельного признака называется парциальной вариацией, а инди-вида как единого целого - тотальной.

К тотальной вариации относятся те опыты, в которых "основное свойство" рассматривается как ядро человеческого существа, и потому варьирование этого свойства становится одновременно основой варьирования индивидуальности. Главным образом "характер" играет роль этого всепронизывающего и определяющего основ-ного свойства; но часто и темперамент рассматривается как тотальный вариант. Некоторые обозначения относятся попеременно то к тотальным, то к парциальным вариациям; так "нормальность", "аномалия", "гениальность" приписываются то ин-дивиду как целому (в качестве его совокупной характеристики), то его отдельному свойству, например, фантазии или интеллекту.

При установлении тотальных вариаций опираются на философскую предпосылку, что индивид - это под