В России цифические факторы, требующие

повышения активности государ­ства в сфере информационной безопасности. Так, в России к ним относится бесконтрольная деятельность разнообразных произво­дителей информационных услуг по передаче статистической, фи­нансовой, биржевой и другой подобной информации зарубежным партнерам, наносящая ущерб общегосударственным интересам. Нередки факты бесконтрольного привлечения иностранных фирм к совместной деятельности в области высоких технологий, что за­частую используется для целенаправленного сбора информации, составляющей государственную тайну. Ситуация усугубляется еще и тем, что в нашей стране пока еще нет закона, позволяющего различать частную и государственную (а также закрытую и откры­тую) информацию. В результате использование секретной и кон­фиденциальной информации не всегда может быть пресечено за­конодательным образом, что в свою очередь провоцирует много­численные атаки на информационные секреты государства.

Весьма показательным в этом отношении фактом, позволяю­щим судить об отношении властей к проблеме обеспечения ин­формационной безопасности государства, является Доктрина ин­формационной безопасности, принятая в 2000 г. В ней достаточно подробно описаны факторы, усугубляющие отставание России в информационной сфере, обозначены основные направления, по­зволяющие преодолеть техническое отставание от Запада и повы­сить эффективность собственных действий. Однако, несмотря на ряд трезвых оценок и прогнозов, документ выдержан в весьма тре­вожном, а порой даже апокалиптическом тоне, оставляющем ощу­щение какой-то обреченности, противопоставления России всему остальному миру. Создается впечатление, что зарубежные структу­ры и государства только тем и озабочены, чтобы выведать наши государственные секреты. На фоне этой сугубо оборонительной и тревожной лексики удивляет довольно абстрактный характер оце­нок информационных процессов. Это дает основания для двойно­го толкования многих современных явлений. Общий же смысл до­кумента прочитывается однозначно: страна в кругу врагов и вы­нуждена предпринимать ответные действия.

Показательно, что в доктрине крайне мало говорится о формах развития частного бизнеса в информационной сфере, поощрении конкуренции и очень много — об усилении контроля. При этом во всех контрольных мероприятиях правительство на информацион-

ной арене заменяет государство; поощряется рост информацион­ных «аппетитов» государственных структур, затягивается откры­тие информационных секретов. И даже там, где государство заяв­ляет о своем стремлении к борьбе с монополиями, все замыкается на его регулирующей роли. Вполне логично выглядят и предлагае­мые в документе ограничения творческой свободы журналистов. Многие контрольные мероприятия можно понять как попытки надзора за содержанием информационных материалов.

Оценка доктрины как в значительной степени консервативно­го документа, излишне драматически трактующего нынешние ре­алии, могла бы остаться частной позицией, если бы не последо­вавшие за этим действия, подтверждающие заявленную тенден­цию к усилению контроля за информационным пространством. В качестве иллюстрации можно сослаться на приказ Министерства печати № 130 от 2000 г. о внедрении системы технических средств по обеспечению оперативно-розыскных мероприятий на сетях те-| лефонной связи, или, проще говоря, легализации хорошо извест­ной «прослушки».