Ребенок пытается осуществить это путем дистанцирования -географического и/или психологического - с помощью иллюзии «свободы» от семейных уз вследствие эмоционального разрыва. Он пытается стать «отрезанным ломтем». Но это не подлинная сепарация: детские отношения остаются незавершенными, они
лишь подавлены. Внутренняя эмоциональная жизнь по-прежнему наполнена ими, и при этом естественно, что они будут воспроизводиться в новых близких отношениях. Поэтому с близостью может быть сопряжена тревога, и тогда человек будет строить свою жизнь так, чтобы избегать ее. Таким образом, эмоциональный разрыв не разрешение, а свидетельство наличия проблемы.
В терминах теории Боуэна взрослый должен достигать достаточной степени дифференцированности по отношению к родительской семье, и в особенности это относится к психотерапевтам. Если семейный терапевт будет триангулирован в конфликт собственной - интернализованной - родительской семьи, он повышенно склонен триангулироваться в конфликты своих клиентских семей путем идентификации с кем-то из членов клиентской семьи или проекции собственных проблем.
В преподавательской и научной деятельности Боуэна эта тема занимает большое место. Он так же, как и его ученики, открыто обсуждал со своими обучаемыми свою собственную борьбу за дифференциацию и свои текущие отношения с собственной семьей. Согласно его теории, треугольники, слияния и т. п. равным образом возникают в собственной семье, в терапии, в преподавании, в обучении; они являются проявлением одной и той же тенденции, и в этом смысле эти сферы жизни семейного терапевта не слишком резко разграничены.
Пример
Павел вырос с матерью и отчимом; с его отцом мать развелась, когда ему было три года, после чего семья уехала в другой город, за несколько тысяч километров. Причиной такого далекого переезда отчасти было то, что родители отчима, у которого эта семья была второй, не приняли его новую жену. Там у Павла родился брат. Отца Павел не помнит, никакого общения с ним после трехлетнего возраста у него не было. Павел утверждает, что и потребности в общении тоже не было. Однако это, несомненно, случай эмоционального разрыва. Он рано уехал из семьи учиться в Москву. У него была девушка, которую он любил со средней школы, одноклассница. В течение многих лет они встречались, переписывались, но так и не поженились - каждый ждал, что другой проявит инициативу. Через некоторое время Павел женился на девушке, «которая не надоест после двух месяцев романа». Родители жены его не приняли: они были достаточно статусные специалисты (в доперестроечное время), москвичи, а он - иногородний студент. Отношения с женой были дистантные, у него были к ней эмоциональные претензии, которые он не выражал открыто, находя компенсацию в многочисленных любовных связях. Жена знала о них (от сослуживцев мужа), но смотрела на это сквозь пальцы: «видела, что все равно он меня любит больше». Их собственные сексуальные отношения осложнялись ее гинекологическими проблемами. Похоже, что его романы и ее болезни служили регулятором дистанции между ними, «оберегая» от чрезмерной близости. У них есть сын, ныне подросток, к которому они оба очень привязаны. Несомненно, Павел с ним более близок, чем с женой. Он, имеющий брата, очень хотел второго ребенка; она, единственный ребенок в своей родительской семье, была до недавнего времени против. Несколько месяцев назад Павел встретился со своей первой любовью, и их роман бурно возобновился. Жена узнала об этом и отнеслась очень серьезно - стала бороться за устранение соперницы. Павел не хочет «бросать семью», но готов это сделать, если жена будет чересчур давить на него. Его две любовные жизни протекают в разных, весьма далеких друг от друга городах, так же как было у его матери. Его отчим (которого он, по собственным словам, очень любил и любит) и его не знакомый ему отец тоже живут в далеких друг от друга городах. Павел стремится материально и эмоционально контролировать жену и в то же время быть эмоционально отчужденным и независимым в своих потребностях от нее. Позволит ли это ему избежать судьбы собственного отца, от которого ушла жена? Он, оставленный своим отцом, очень привязан к сыну и озабочен сохранением близких отношений с ним, его мнением о себе. Возникает впечатление, что детский эмоциональный опыт, эмоциональный разрыв с отцом оказал и продолжает оказывать серьезное воздействие на судьбу этого человека.
